Время для перемен

А дело было в том, что Елену просто не воспринимали как партнершу для равнородного брака Михаила или кого-то еще из Великих князей. Ее папенька не был правящей особой и его права на престол зиждились на чрезвычайно слабых основаниях происхождения от Карагеоргия, вождя первого сербского восстания против турецкого ига, который и стал основателем их рода. Потом Карагеоргия убил основатель рода Обреновичей князь Милош (по происхождению, между прочим, такой же неграмотный крестьянин, как и его жертва), который мстил за своего родственника по имени Милан, убитого опять же по приказу Карагеоргия. Но счастье Милоша Обреновича тоже было недолгим. За жадность и деспотизм он был отправлен народом в изгнание, будучи вынужден передать власть своему сыну Милану. Затем Милан умер и сербский престол перешел к его сыну Михаилу. После этого сын Карагеоргия Александр вернулся в Сербию, сверг с трона Михаила III и уселся на него сам. Престарелый Милош вернулся из изгнания и, в свою очередь, сверг Александра Карагеоргиевича. Но, просидев на троне около полутора лет, основатель рода Обреновичей скончался в возрасте девяноста лет, и на трон снова воссел один раз уже свергнутый князь Михаил III, второе правление которого было принято считать эталоном прогрессивности.

Еще восемь лет спустя князь Михаил был зарезан в собственной резиденции, и на сербский престол взошел усыновленный им дальний родственник, который назвал себя князем Миланом Первым. При этом в убийстве предыдущего князя обвинили сторонников еще живого Александра Карагеоргиевича, обитавшего на тот момент в Венгрии. Ну да: все знают, что если убили Обреновича, то виновен Карагеоргиевич, и наоборот. Но это весьма сомнительно. Унаследовавший трон князь Милан всей своей дальнейшей жизнью (а это отдельная история) показал, что за убийством предшественника и дальнего родственника мог стоять и он сам. Чего не сделаешь ради того, чтобы скорее прийти к власти. Но Скупщина, в первый раз созванная именно князем Михаилом, полная мстительных рефлексов, недолго думая заочно приговорила Александра Карагеоргиевича к двадцати годам тюрьмы и лишила его прав на престол вместе с потомством. Папенька нынешней принцессы Елены Петр Карагеоргиевич как раз и был старшим сыном этого лишенца – то есть прав на престол у их семьи не иммелось изначально.

Однако потом все в корне изменилось. Тридцать пять лет спустя после приговора, лишившего семью Елены прав на престол, на горизонте возник господин Димитриевич (вон он стоит), и вместе со своими единомышленниками затыкал последнего из Обреновичей острыми саблями, на чем это семейство окончательно иссякло. После чего свергнувшие прежнего короля прогрессивные офицеры потребовали от Скупщины аннулировать утратившее силу решение и призвать Петра Карагеоргиевича в сербские короли. Все равно другой альтернативы нет. А если кому-то из депутатов до сих пор что-то не понятно, то они сейчас ему все объяснят. Саблей поперек тонкой шеи – вжик! Так Петр Первый Карагеоргиевич стал сербским королем, Елена – принцессой, а ее брат Георгий – наследником престола. Тут бы старшему поколению Романовых спохватиться и включить новоявленную правящую семью в свою селекционную программу, но они банально этого не успели – новоявленные принцесса и два принца в спешке отбыли в Белград, ибо детям правящего монарха следует воспитываться на родине.

И вот для Елены все в очередной раз изменилось. Теперь она не золушка с неопределенным социальным статусом, а невеста, которую желает заполучить один из самых могущественных правящих домов Европы. Правда, при этом из России приходят достаточно противоречивые слухи о сущности правящего там режима, и присутствующий тут господин Баев – часть этих слухов. Но по сравнению с сербской кровавой чехардой все происходившее в Петербурге выглядит вполне благопристойно. Елена знает – ее подруга Ольга не злодейка, а значит, ни для нее лично, ни для Сербии никакой опасности от этого предложения грозить не может. Напротив, ожидаются такие политические выгоды, что папенька уже в нетерпении переминается с ноги на ногу, готовый уговаривать непутевую дочь… Но уговоры не потребуются.

«По крайней мере, – думает Елена, – можно попробовать встретиться с Михаилом и поговорить, ведь окончательного ответа сейчас от меня сразу никто не ждет, да и сердце мое пока свободно. Единственный, кого я люблю, это отец, да еще брат Джорджи. Отца мне жалко, он не имеет своей воли, и всяк играет им как тряпичной куклой-паяцем. Братом Джорджи я хочу гордиться, потому что он умный и честный и всегда говорит то что думает. Единственное мое горе – мой второй брат Александр. Он скрытный и все переживания держит при себе, а сегодня его и впрямь что-то разозлило…»