Время для звезд

– Трудности перевода. Они просили обязательно прислать вашего сына, но делали это по инициативе хрошиа, которая провела многие годы в вашем доме, – Ламмокса. Причина в том, что Ламмокс глубоко привязался к Джону Томасу. Их дружба, презревшая различия происхождения, внешний вид, склад ума, – одно из счастливейших событий в жизни человечества с тех пор, как выяснилось, что мы не одни у Всевышнего. Эта почти невероятная дружба позволит нам в один прыжок преодолеть глубочайшую бездну взаимного непонимания, на что обычно уходят годы и годы бесплодных попыток и трагических ошибок. – Тут Кику сделал паузу. – Я борюсь с искушением сказать, что эта дружба – дар судьбы.

Миссис Стюарт возмущенно фыркнула:

– Судьба? Чушь собачья!

– Вы в этом уверены, мэм?

– Я уверена в другом: мой сын никуда не полетит. Через неделю он поступит в колледж, где ему и надлежит быть.

– Так вас, мэм, беспокоит его образование?

– Что? Ну конечно! Я хочу, чтобы он получил приличное образование. Так хотел его отец, оставивший на это деньги, и я намерена позаботиться о выполнении его воли.

– Тогда вы можете успокоиться. В дополнение к посольству мы направляем к хрошии культурную миссию, научную миссию, экономическую и торговую миссию, а также целый ряд специалистов, все – высшей квалификации. Ни один колледж не в состоянии пригласить на работу такое созвездие талантов, даже крупнейшие институты с трудом могут с ним равняться. Вашего сына будут учить не от случая к случаю, а систематически. Если он заслужит степень, она будет присуждена ему… э-э-э… Институтом внеземных наук. – Мистер Кику улыбнулся. – Вас это устраивает?

– Никогда не слыхала о таком странном методе образования. Но в любом случае институт – это не колледж.

– Он имеет право присваивать степень. А если я ошибаюсь – мы изменим его устав. Но все эти степени, мадам, ничего не значат. Главное, что ваш сын получит великолепное, не имеющее себе равных высшее образование. Насколько я понял, он собирается изучать ксенологию. Ну так у него не только будут преподаватели, он будет прямо жить в новой полевой ксенологической лаборатории и принимать участие в исследованиях. Мы крайне мало знаем про хрошии; он будет работать на переднем крае науки.

– Джон Томас не будет изучать ксенологию.

– Как? Но он ведь так сказал мистеру Гринбергу.

– Да, у него была эта глупая идея, но я не намерена ей потакать. Он будет изучать что-нибудь серьезное, возможно – юриспруденцию.

Мистер Кику высоко поднял брови.

– Ради бога, миссис Стюарт, – молящим голосом сказал он, – только не это. Вот я, например, юрист. Он может в результате оказаться в моем кресле.

Она взглянула на мистера Кику с подозрением.

– Не могли бы вы сказать мне, – продолжил он, – почему вы хотите обязательно ему помешать?

– Но не могу же я… Нет, я не вижу причины оправдываться перед вами. Мистер Кику, этот разговор бесполезен.

– А я надеюсь, что нет, мадам. Можно я расскажу вам одну историю? – Сочтя ее молчание за знак согласия, он продолжил: – Эти хрошии совершенно не похожи на нас. Обычное для нас – очень странно для них, и наоборот. Наверное, единственное, что нас сближает, – это наличие интеллекта. Нам они кажутся такими недружелюбными, такими чужими, что я впал в полное отчаяние, если бы не одно обстоятельство. Как вы думаете какое?

– Что? Понятия не имею.

– Ваш сын и Ламмокс. Они доказывают своим примером, что, если копнуть поглубже, возможности все-таки есть. Но я отвлекся. Сотню с лишним лет назад молодая хрошиа встретила дружелюбного незнакомца и улетела вместе с ним. Вы знаете нашу, человеческую часть этой истории. Позвольте мне рассказать вам другую половину, насколько я узнал ее с помощью переводчика и наших ксенологов. Эта маленькая хрошиа была чрезвычайно для них важна; они очень хотели ее вернуть. У них все не так, как у нас; производя потомство, они сложным образом сочетают шесть различных генетических структур, нам в этом еще разбираться и разбираться. Этой маленькой хрошиа была предназначена вполне определенная роль – роль, спланированная больше двух тысячелетий назад, примерно во времена Христа. И эта роль является обязательным звеном более обширного плана – плана улучшения расы, который действует, как мне сказали, уже тридцать восемь тысяч земных лет. Вы можете охватить это умом, миссис Стюарт? Лично я – нет. План, составленный тогда, когда кроманьонцы боролись с неандертальцами за главенство на этой планете. Возможно, наши трудности понимания происходят из того, что человечество – самая молодая из всех известных нам разумных рас. Что бы делали мы, если бы ребенок пропал более чем на столетие? Бессмысленно говорить об этом, наши действия ничем не напоминали бы поведение хрошии. Они не очень беспокоились о том, как она там живет, они не считали ее погибшей – просто попавшей куда-то не туда. Эти существа так просто не умирают, даже от голода. Слыхали вы когда-нибудь о плоских червях? О планариях?

– Мистер Кику, я никогда не имела ни малейшего интереса к ксенобиологии.