Время ереси (СИ)

Силгвир неистово заморгал, нелепо взмахнув руками. Смотреть прямо на раскрывающийся портал явно было ошибкой.

- Я чуть не поседел, пока тебя не было! Ты мог бы меня предупредить, что он может двигаться!

Рагот посмотрел на лежащие на плаще останки Морокеи с некоторым сомнением.

- Непохоже, чтобы он много двигался, - хмыкнул атморец. С посохом в каждой руке – своим и посохом Магнуса – он выглядел довольно забавно, но Силгвир разумно решил, что лучше ему об этом не говорить. – Ничего. Посох Магнара пожрал столько силы, что ему хватит с лихвой.

- Мне отойти? – с некоторой опаской спросил стрелок, поднимаясь со своего места наблюдения за солнцем и Морокеи. – Если тут тоже должен быть какой-то ритуал…

- Никакого ритуала, - твёрдо отрезал Рагот.

И вложил в черные пальцы мертвеца древко посоха Магнуса.

Силгвир посмотрел на Морокеи.

На солнце.

Снова на Морокеи.

Ничего не происходило.

Он уже неуверенно переступил с ноги на ногу, раздумывая, не спросить ли Рагота – долго ли ждать, когда сверкающий под солнечными лучами камень в навершии посоха Магнуса вдруг посветлел добела; заблистал чистой небесной лазурью, будто выпитой из самого Ока или из небесного свода. И – в ответ лазурному сиянию – крепко сжались на древке посоха пальцы древнего жреца.

- Гляди, - тихо проговорил Рагот – почти в благоговении. – Такова сила посоха Магнара, что едва не иссякла за четыре тысячелетия – и что была накормлена ненасытным могуществом Ока. Время не имеет власти над Чертежником и дарами, что он оставил нам.

Силгвир не ответил ему; голос отказывался подчиняться. Он вновь видел чудо воскрешения, изгоняющее из смертного смерть; только Алдуин был способен на такое – да души драконов, что позволили Раготу вернуться в Нирн. Потоки светящейся лазури обволакивали бессмертным сиянием умирающее тело, изгоняли черноту и смрад из истлевшей плоти, и света вскоре стало почти невозможно много, так много, что Силгвир не выдержал, отвёл глаза, не в силах взглянуть за завесу изначальной энергии.

Энергии, что обращалась в плоть и кровь.

Энергии, что была самой жизнью.

- Kogaan los sul hi bo ko Bromjunaar, moro Rahgot, nilziik do folahzein, - Голос раскатился по заснеженным лестницам подобно незримой лавине – Голос, который уже слышал Силгвир прежде в стенах Лабиринтиана, Голос, для которого ни эти стены, ни расстояние не были преградой.

- Kogaan sul zovahzen, - со сдержанной гордостью склонил голову Рагот. Морокеи парил над землей, скрытый сверкающими потоками магии, что заставляли даже воздух тихо гудеть от едва заметной дрожи. – Zind ahrk zin los grindu mindin eruvosse do nahlot.

- Vahzen, - смех Морокеи заставил окружающий его свет задрожать. – Nuz druv los nahlaas mindahnu folahzeinaan voth Dovah sille, wo wahl Zey aus daar dukaan?

- Rok los Hun. Kriid do Alduin ahrk Miraak. Ahrk… aalkos… rok los Ysmir. И он не понимает Довазул.

Свет иссякал, и Морокеи легко опустился на белый от снега камень. Силгвир наконец сумел разглядеть его лицо – атморской породы, с резкими чертами, будто высеченное из сталгрима. Даже волосы его были черны, как раготовы. Страж Бромьунара был схож с Мечом Исмира, как схожи люди или меры одного народа.

- Я не припомню, чтобы он понимал хотя бы тамриэлик, - прохладно заметил Морокеи, глядя на маленького босмера. Силгвир пристыженно опустил кончики ушей.

- Я понимаю тамриэлик, - ничего лучше этой фразы не пришло ему в голову. Он заставил себя встретить спокойно-бесстрастный взгляд жреца. – Я… в общем, я очень испугался, когда ты со мной заговорил, а вокруг были все эти живые скелеты, ловушки и беспокойные мертвецы. А потом я решил, что ты тоже какой-нибудь восставший лич и просто хочешь меня обмануть и убить, ну и… начал стрелять. Извини. И за посох… и… и за маску. Теперь я знаю, как они важны для вас, но тогда я просто думал, что это зачарованная побря… украшение, и забрал его с собой.

Во взгляде Морокеи светилось божественное терпение.

- Грабитель, убийца, мародер, невежда, трус, еретик, осквернитель, - задумчиво перечислил драконий жрец. – Ты уверен, что не стоит его казнить?

Рагот помедлил.

- Fodos rok los Ysmir, Zu‘u fent krif fah mok erei laat Su‘umi, - неохотно, но твёрдо проговорил он.

Морокеи бросил на него долгий взгляд.

- Krosis, - наконец скорбно проронил страж Бромьунара. Меч Исмира только тяжело вздохнул. – Тогда, что же, я не брошу вызов твоей чести. Но он украл мою маску.

- Только потому, что не знал, - на всякий случай поспешил добавить Силгвир.

- Это так, - мрачно сказал Рагот. Он протянул раскрытые ладони к Морокеи, и знакомая стальная синева блеснула на проявившейся в его руках маске. – Я возвращаю её по собственной воле вора и без жажды присвоить Suleyk, что по праву твоя, сколько бы колец ни свернул Ака. Я очистил её от прикосновений ереси светоносной хвалой чёрного голода, и я прошу тебя не держать на меня зла за подобную вольность.

Морокеи накрыл ладонью приветственно сверкнувшую сталь - и та растаяла под его прикосновением, возвращаясь к хозяину.