Время гарпий

— А я на таких встречах уже бывала, лет тридцать назад, — дипломатично перевела тему разговора Полигимния, кивнув в сторону трех муз, читавших друг другу стихи. — Я никого из этих дам не знаю, да и не уверена, что хочу знать. Тогда от нашего театра была представительная делегация, а там сидели академик Капица в качестве Урании и Михаил Шолохов, он тогда был еще жив. Меня поразило, что трон Клио пустовал. А вот Эвтерпой был хороший композитор, он как раз тогда диск выпустил… Как же давно это было…

Все замолчали, глядя, как Урания с завязанными глазами пытается поймать хохотавшую Марину. Пауза становилась все тягостнее, но говорить ни о чем не хотелось.

— Ну, разве еще пару раз, в самое голодное время в 90-х бывала, но тот стол был пуст, там даже фонарики не зажигали. Грустно было, — продолжила Полигимния. — И никакого шоу на озере ни разу не проводили. А выглядит впечатляюще.

Эрато и Владимирская присели на скамейку с Полигимнией, а Николай, внезапно ощущая какую-то непонятную тоску, сжавшую сердце, решил вернуться на свое место под часами. Он понял, что стоило ему отойти от дам, беседа их явно оживилась. Ветер донес до него глубокое меццо Полигимнии.

— Я восприняла полет на гусе немного шокирующим, но почти органичным, — сообщила она собеседницам. — Конечно, я не Владимирская, которая Царевну Лебедь исполняла, поэтому для нее это столь же естественно, как сняться обнаженной. Все же в опере только «Рыцарь Лебедя» Лоэнгрин улетает на повозке, в которую запряжены семь белых лебедей. Для вас, балетных, постоянно устраивающих какие-то разборки за партии в «Лебедином озере» — сегодня просто пир души. Но напомню, что я — тезка с Еленой Прекрасной, из-за которой произошла Троянская война, а античный мир узнал эпическую поэму. А Елена появилась из яйца.

— Разве она не родилась в Спарте? — удивленно спросила Владимирская.

— Елена появилась из яйца, которое родила ее мать Леда от любви с Зевсом, — пояснила ей Эрато. — А Зевс явился к жене спартанского царя Тиндарея Леде в виде прекрасного лебедя.

— Наверно, это такая аллегория, означающая возврат к истокам, — задумчиво пророкотала Полигимния. — Ведь известное латинское выражение «abovo» — означает «с яйца», вернуться к началу.

— Ничего не понимаю, — повернулся Николай к Хроносу. — Какая-то душевная тяжесть возникла…

— Сейчас пройдет, — сказал Хронос. — Когда мы испытываем моменты полной гармонии, душа страдает от несовершенства мироздания, от хаоса, который вносит в него человек. Символ сегодняшнего празднества гусь — считается порождением хаоса. Но он же его гармонизирует его, придавая ему прекрасную форму. Ты находишься в самом начале нового пути. А это значит, что со многим, к чему ты привык, придется проститься.

— А если я не хочу? Если я не хочу прощаться? — в отчаянии спросил его Николай.

— А это означает, что тебе пришла в голову весьма банальная мысль — остановить время, — ответил Хронос. — Отсюда вытекает и все плохое, что ты успел увидеть за жизнь, что видел за последнее время, что доведется увидеть в будущем — все вносит хаос в размеренное течение жизни. И все — из самого низменного движения души — навсегда убить время!

— Ну, наверное, я очень плохой, — сказал Николай. — Достаточно сделать запрос пресс-службе театра, сразу узнаете, насколько я плох.

— Брось! — рассмеялся Хронос раскатистым смехом. — Ты всегда чутко относился к времени, никогда не тратил его понапрасну, не искал в нем оправдания для себя. Поэтому ты здесь. Но, по-моему, твоя грусть прошла?

— Да, кажется, прошла! — удивился Николай.

— Стоило лишь вспомнить, что ты отнюдь не идеален, — окончательно развеселился Хронос.

— Я ни разу не видел Сфейно, — с сожалением заметил Николай. — И Эвриале так и не появилась.

— С Сфейно встречаться не советую, ответил Хронос. — Весьма экзальтированная, легко воспламеняющаяся особа. А Эвриале… По-моему, она не совсем довольна тем фарсом, в который превратила Каллиопа всю намечавшуюся античную трагедию. Уверен, сидит сейчас где-то рядом и грустит… Не бери в голову! Это пройдет.

— А… так ей не хватило художественных впечатлений от пережитого нами? — растерялся Николай.

— Типа того, — поспешил уйти от прямого ответа Хронос. — Ей показалось все это… довольно пресновато. Никого даже не убили…

— Да что это… Что это такое? — до глубины души удивился Николай.

— И не говори! Хамство какое-то! — поддакнул ему Хронос. — Бытовое разнузданное хамство бессмертного существа, приохотившегося к ярким античным трагедиям. Чтоб только раз — и кровищи по колено… Троянская война — это же прелесть какаято! Каждый день представление!

— Какая низость! — с чувством воскликнул Николай.

— Только ей не говори, лады? — опасливо оглянулся Хронос.

— У нас над головой — созвездие Лебедя, — показала Урания на небо, когда они с Мариной без сил упали на траву.

— Где? Где? Я не вижу! — завозилась рядом с ней девочка.