Время Героев

Он с какой-то невыразимой тоской невольно взял в ладонь и погладил большим пальцем старый медальон, который носил на шее с тех пор, как магическая сила, питавшая его, перешла к Дариэлю. «Сердце», ставшее пустым и бесполезным, за прошедший месяц сильно потускнело и состарилось.

Мрачный, словно туча перед грозой, Виллем ответил:

— Восприимчив, как и любой разумный вид. Я схитрил. Старый друг учил меня не подвергаться поверхностному вмешательству в сознание, блокировать мысли и эмоции, но при желании он мог этот блок легко снести. К тому же, Дариэль озлоблен на меня больше, чем на кого-либо ещё. Эти трюки не помогут.

— Понятно… — Разочарованно протянула Дангер.

«Вряд ли мы сможем, конечно, извлечь что-то полезное из того, что уже знаем, ведь если бы ответ лежал на поверхности, ты бы не пришла ко мне, да?»

— Предположим, — продолжила девушка, — что есть человек, способный справиться с этим… Вмешательством. В сознание. Как бы выглядел такой человек?

Виллем сначала просто хмыкнул и промолчал. Потом удивлённо посмотрел на Дангер, всё ещё ожидающую ответа.

— Ну, если в теории… Это должен быть кто-то, кто хорошо умеет контролировать всё, о чём думает. Возможно, обладать сильным интеллектом и нестандартным мышлением. Так мне говорил коллега. Говорил, что таких сложнее прочитать. Если честно, я не знаю. Но, главное, чтобы к нему Дариэль точно не испытывал никаких обид, только уважение или любовь…

Дангер вскочила на ноги, вдруг ослеплённая одной догадкой.

— Нет, я знаю, о ком ты подумала, — осадил её Виллем, — но Аарона с нами нет.

Девушка снова уселась на корточки.

— Ничего не понимаю. Но ты ведь не можешь просто так взять и сдаться, после всего, через что прошёл? У тебя ведь была какая-то цель, которая заставляла тебя жить всё это время. Старик, подумай получше.

Виллем застыл, словно изваяние. А после нехотя сказал:

— Я знаю одного человека, который мог бы нам помочь, потому что уже сталкивался с чем-то подобным. Есть только одна проблема… Он меня ненавидит и, скорее всего, убьёт сразу же, едва увидев. Я убил его лучшего друга.

— Кто это?

— Король-феникс, Ричард.

Глава 20

— Запомни, — тихо сказал он тоном, полным такой безысходности, что любому постороннему, кто мог бы их услышать сейчас, захотелось бы выть от тоски, — я не буду тебя жалеть, как жалел Виллема во время наших уроков. Это будет бой, настоящий бой между двумя врагами, и ты должен победить меня во что бы то ни стало. Вспомни всё, чему я тебя учил. Пользуйся самыми грязными приёмами, на которые хватит твоей фантазии. Используй всю свою силу, и да помилуй тебя Создатель, если ты хоть на краткий миг вспомнишь о том, что мы с тобой друзья и ты не хочешь причинить мне вред.

Противник в начищенных до зеркального блеска доспехах смахнул с лица прядь золотых волос и кивнул.

— Ты готов?

Исая также утвердительно кивнул.

Поле боя было предварительно очищено от всего, что могло бы помешать. Люди также были отправлены как можно дальше от площадки. Сейчас пространство занимали только эти двое, уставшие, но решительные.

Колдун взмахом руки дополнительно создал вокруг тренировочной площадки защитный барьер, сотканный из красивейшего голубоватого свечения. Он слишком опасался того, что ситуация выйдет из-под контроля и пострадают невинные люди. Конечно, страшно было и за Ричарда. Но сражались они уже далеко не в первый раз, поэтому можно было не сомневаться, что правитель Кельитаса прекрасно понимал, на что идёт и кому будет противостоять.

После Исая вздохнул и закрыл глаза, позволяя Хаосу заполнить его сердце. Всколыхнулись старые обиды, чувство гнева привычно уже заполнило его существо. Кончики пальцев закололо словно от маленьких искр. Сейчас он позволит себе больше, чем когда-либо до этого. Необходимо было, чтобы хотя бы один человек умел противостоять его магии, если тот вдруг сойдёт с ума и полностью потеряет над собой контроль.

Поэтому сейчас он собирался сойти с ума и потерять этот контроль.

Им потребовалось непростительно много времени, чтобы выработать нечто, что с трудом, но можно было назвать стратегией борьбы. Однажды Виллем язвительно охарактеризовал её как «Если к тебе пытаются вломиться в дверь, попытайся обескуражить врага и начни выламывать её в обратную сторону». Сам он отказывался принимать участие в настоящей битве против мага, просто потому что считал тактику сопротивления просто… омерзительной.