Время гладить кошек [litres]

Я взяла отпуск за свой счет и приехала на неделю в Питер. Неделя счастья пролетела как «Красная стрела».

– Ты еще не уехала, а я уже скучаю, – говорил он, вонзая свою ладонь в мои волосы и пытаясь в темноте ночи найти мои глаза. – Ты же хочешь узнать меня поближе?

– Куда уже ближе, Феля.

– Переезжай ко мне насовсем.

– Если я приеду, то сразу с вещами.

– Правильно, хочешь узнать человека поближе – приезжай к нему с вещами.

– Ты всегда был таким остроумным или только со мной?

– Просто ты меня вдохновляешь.

– Только бы ты не начал писать стихи.

– А что плохого? Чтоб чувства добрые я лирой пробуждал.

– У меня уже был один поэт.

– У тебя был поэт? Ты мне не говорила! – Вспыхнула ревность в глазах Феликса.

– Ну, стихи у него были неплохие, самое плохое заключалось в том, что все они были посвящены мне.

– А что же здесь плохого?

– Это утомляет. Душно стало от стихов, от постоянного воспевания меня. Почувствовала себя покойницей, которую уже отпевают.

Если бы я могла, я бы ушла раньше, но я не смогла, осталась на ночь. Он долго настаивал, чтобы Надя перебралась к нему, но она была неприступна до тех пор, пока он не предложил ей руку и сердце, хотя ранее клялся, что браков никогда не будет, потому что он уже женат на науке. Внешне оставаясь спокойной, Надя была вне себя от радости, душа ее прыгала на месте, как ребенок, которому подарили не только Барби, но и Кена. И она уже точно была уверена, что выйдет за него замуж, ее даже не смутил один из моментов, точнее сказать, что она восприняла его как шутку. Надя еще не знала, как долга и терниста будет дорога к ЗАГСу.

– Мы поженимся, непременно поженимся, дорогая. Мы будет счастливы, ты будешь моей любимой кошкой, дай мне слово, что ты не будешь ревновать меня к другим кошкам.

– Но ты же не будешь давать мне повода?

– Конечно буду, а ты его просто не бери, просто дай мне свободы, мне она необходима для новых открытий.

Надя была настолько опьяненной от предложения, она не подозревала, что стоит за словом «открытие».

Феликс открывал новых женщин совсем не как Колумб Америку: уникально, неожиданно, смело. А скорее как винные бутылки во время разгульной вечеринки: бесшабашно, молодо, пьяно.

Потом уже в ЗАГСе он долго надевал мне кольцо на палец, глядя в мои глаза и повторяя как мантру: «Я сделаю тебя счастливой, вот увидишь, ты будешь самой счастливой женщиной на свете, только обещай мне не ревновать». Все это время он накручивал мне кольцо, будто там была резьба. Снять его действительно оказалось не так просто.

– Ты имеешь в виду развестись?

– Ну да. Ты все понимаешь.

– Тетя, я с тобой уже столько лет.

– Сколько?

– Мне кажется, что всю жизнь. Ты такая классная.

– Да, я все время рассказываю тебе одну и ту же историю.

– Всегда по-разному.

– Сплошные ремейки.

Тетя действительно рассказывала свою историю много раз. Лично я знала несколько ее версий. Вот это была самая смешная, для сестры:

– Сегодня ко мне придет лаборантка, нам надо провести один эксперимент, – заявил мне в тот день Феликс.

– Какой эксперимент?

– Ну какая тебе разница, Надя? Извини. Нам надо поработать. Ты можешь погулять по магазинам или сходить в кино.

– Да, конечно, – ответила я без задней мысли и ушла из дома, жаль, что не насовсем.

– Наше общение и так не клеилось, и я пыталась быть лучше. Но это не помогало, Отношения становились все хуже и хуже. Я не понимала Феликса, хотя пыталась и так, и эдак. Я даже научилась делать минет. Но это его только смешило. Может, я делала это как-то смешно, на самом деле я очень старалась.

Мне казалось, что все это из-за его работы, эти вечные опыты, лаборантки, они не давали ему ни минуты покоя. Я обычно прогуливалась где-нибудь под домом, пока они усердно работали. Однажды я уже подходила к дому, когда раздался выстрел. После выстрела в моей голове наступил хаос. Как в осеннем лесу порыв ветра сорвал разноцветные листья и закружил, которые еще минуту назад трепетно зависли в восхищении.

Я пулей поднялась на свой этаж, ворвалась в квартиру, а там лежит мой Феля, голый и весь в крови, рядом обнаженная девушка, прикрываясь простыней, что-то лепетала пухлыми серыми губами, кругом осколки зеленого стекла, и грузинский кинжал, тоже весь в крови, валялся рядом с чувством исполненного долга. В моей голове сразу нарисовалась картина с неудачным опытом и Феля, который долго шел к этому эксперименту, в отчаянии делает себе харакири кинжалом, подаренным ему на встрече с учеными Грузии. Буквально несколько дней назад он рассказывал мне о том, как умирают настоящие самураи. Зачем за завтраком мне это было рассказывать? Единственное, что меня смущало, – это то, что в комнате сильно пахло кислым вином. Самураи же пьют саке? При чем здесь вино?

В моей голове все мысли смешались в одну пьяную неудержимую толпу, где каждая извилина гнула свое.

– Боже, что здесь случилось?

Феликс опередил Бога:

– Дорогая, не волнуйся, взорвалась колба с опытным реагентом.

– Ты же весь в крови!

– Успокойся, это томатный сок.

– Хватит уже шутить. А почему вы голые?

– Для чистоты эксперимента.