Время года — зима

Отделение закрывалось ровно в семь вечера. Когда дежурная отодвинула металлический засов, на пороге стоял афроамериканец. На руках он держал обмякшую девчонку в бессознательном состоянии. Тут же была открыта вторая половина двери, и пациентку внесли внутрь. Так и оставив входные двери открытыми нараспашку, Лена побежала вперед, на удивление расторопно устраняя на ходу все препятствия. Пациентку внесли в манипуляционную. Медсестра стремглав бросилась за Ниной Дмитриевной. Та не заставила себя ждать.

Девчонка лежала на топчане. За время поездки она потеряла много крови. Кровотечение не прекращалось. Пока Нина Дмитриевна осматривала пациентку, ее спутник пытался что-то объяснить медсестре, но все без толку. Его и так сильный акцент усугубляло волнение. А от вида крови на своем плаще (почему-то он был в легком длинном сером плаще зимой) он онемел. Тогда вмешалась Нина Дмитриевна, пытаясь уточнить сказанное им ранее на английском. Если она правильно расслышала, его звали Тофик. Не обращая внимания на английский Нины Дмитриевны, Тофик продолжил объяснение на ломанном русском, причем настолько ломанном, что, кроме его имени, ни Лена, ни Нина Дмитриевна так ничего и не поняли. Закончив осмотр, Нина Дмитриевна подошла к Тофику, положила обе руки ему на плечи и, глядя на него в упор, спокойно спросила, четко выговаривая каждое слово: «Что случилось? What happened? What happened? Tofik?». Нина Дмитриевна указала в сторону пациентки, и Лена бросилась к топчану.

— Следи за пульсом! — Abortion? Аборт? Говори, аборт? — уже трясла Тофика за плечи Нина Дмитриевна. — How old is she? Do you know her phone number? Her name? Address? Where she lives?

— Аlice. Алиса. I don`t know!

— Ну да, Алиса в стране чудес, — почти про себя произнесла Нина Дмитриевна.

Все было ясно и без спутника девушки. Кровотечение было следствием домашнего аборта. А вот какие-либо данные о самой девушке отсутствовали. Как вдруг Тофик потерял сознание.

— Лена!

Нина Дмитриевна успела прижать его к стене, иначе он рухнул бы на пол. Удерживая за ворот, она медленно спустила его вниз. В кабинете находились четыре человека, пациентка с сильным кровотечением, которая только начала приходить в себя, афроамериканец в обмороке, перепуганная медсестра Лена и Нина Дмитриевна. От Лены было мало толку. Казалось, она и сама сейчас лишится чувств. Вместо того чтобы заниматься пациенткой, Нина Дмитриевна была вынуждена заниматься Тофиком. Громко повторяя его имя, она несколько раз ударила его по щекам. На просьбу дать нашатырь Лена не отреагировала. Нина Дмитриевна сделала все сама, и Тофик пришел в себя. Она попросила Лену помочь ему подняться и вывести его в коридор. Сама бросилась к пациентке.

Усадив молодого человека в приемной у окна, медсестра открыла форточку. Сама же поспешила вернуться. Тофик покинул здание клиники, как только она скрылась из виду. Его отсутствие Лена обнаружила, когда бежала в соседнее отделение за хирургом. Пациентке необходима была операция, а Нине Дмитриевне ассистент.

На всю полагающуюся в таких случаях официальную процедуру, как-то: вызов людей в погонах, оформление заявления и согласие родственников, не было времени. Требовалось срочное вмешательство. Везти девушку в больницу не представлялось возможным. Риск того, что она не доедет, был слишком велик. К тому же ночь и занесенный снегом город. При таких погодных условиях полиция прибудет в лучшем случае через час, а то и вообще не приедет. На то, чтобы довезти девушку до больницы, потребуется времени не меньше. А любое промедление увеличивало риск летального исхода. Нина Дмитриевна не раздумывала, решение было давно принято, она готовила инструменты. На счету была каждая минута.

Запыхавшись, в кабинет вбежал мужчина, на вид лет сорока—сорока пяти, без головного убора, в короткой спортивной куртке, надетой поверх медицинского халата.

— Я Анатолий, — неуверенно произнес мужчина и хотел протянуть Нине Дмитриевны руку, но она стояла к нему спиной, — я хирург-гастроэнтеролог с восьмилетним стажем…

— Мойте руки, — не поворачиваясь, прервала его Нина Дмитриевна, продолжая готовиться к операции.

— Если я правильно понял… мне Леночка по дороге объяснила… — без намека на оптимизм в голосе начал Анатолий, указывая жестами в сторону пациентки.

— Вы правильно поняли, — прервала его Нина Дмитриевна и обернулась, — почему вы здесь в верхней одежде? Через две минуты приступаем. Будете мне ассистировать. Леночка новенькая, а одна я не справлюсь.

— Я-то могу, конечно, но вы же понимаете… в случае… принимая во внимание всю сложность ситуации и последующую ответственность…