Время гона

- А о том что нужно молодой женщине кроме мужа, детей и денег, ты бы лучше её спросил, Айк. Она ведь институт закончила, работает, мечтает о чём-то, наверно, а не только о том, чтобы в четырёх стенах запереться да света белого из-за кастрюль да грязных пелёнок не видеть. Спрашивал ты её, что она хочет?

Он хмыкнул: - спрашивал. Ей больше всего хотелось меня в тюрьму посадить.

- А, ну это-то само собой, - пожилая женщина откинулась на подушки, и мужчина видел, что она побледнела. Он поднялся: - поеду я, Прасковья Агафоновна, поправляйтесь. - Она остановила его:

- Жанну-то сейчас заберёшь или уж она завтра уедет, с мужем?

- Он улыбнулся: - уедет, когда вы поправитесь. И не вздумайте ей платить, она знает, что получит деньги, когда вы на ноги встанете.

Он повернулся и пошёл к дверям, но остановился, когда услышал тихое: - Айк, я не буду Сонюшку уговаривать, жалко мне её. А ты поезжай, в гостинице поживи, что ли, поухаживай за ней. Парень ты видный, если не будешь торопиться, авось она тебя и простит. Да про любовь чаще говори, от вас, мужиков, не дождёшься, чтобы сказали, что любят. Вроде женщины сами должны догадаться!

- Спасибо, Прасковья Агафоновна, я завтра же и поеду, только с делами с утра разберусь. - Вернувшись в комнату, он подошёл к кровати и, наклонившись, поцеловал у женщины руку.

ГЛАВА 12.

Соня едва дождалась, когда автобус подрулил к автовокзалу Красноярска. По дороге она обнаружила, что в сумочке лежит мобильник, но, увы, он так и остался разряженным. У бабушки она не догадалась заглянуть в сумочку, так велико было напряжение, так быстро нужно было что-то решать. Ещё ночью Прасковья Агафоновна позвонила дочери с мужем, и Соня слышала, как плачет от радости мама и что-то торопливо говорит отец. Собственно, лишь сейчас, когда стало ясно, что побег удался, возбуждённо-лихорадочное состояние стало отступать. Она так торопилась, что едва не оставила в багажном отсеке автобуса свою дорожную сумку. Ещё немного и она звонит в дверь, не в силах тратить время на поиски в сумочке ключа.

Родители были дома, ждали её. Видать, как-то решили вопрос с работой. Мама вскрикнула и обняла Соню, плача, что-то шепча, торопливо ощупывая её и лихорадочно целуя. Папа, как-то подозрительно заморгав, отвернулся, пряча глаза и приговаривая: - Аня, Аня, успокойся пожалуйста, всё кончилось, всё прошло, наша девочка нашлась. Дай Соне войти, ты ей дверь загородила!

- Ну да, - угрюмо подумала девушка, - всё только начинается! Айк видел мой паспорт, значит, не сегодня-завтра он заявится ко мне на квартиру.

Все втроём они сидели на диване, и Соня держала родителей за руки. Она не знала, как начать свой рассказ, и родители поняли её смущение. Обняв, напоследок, дочь ещё раз, Михаил Иванович встал: - Сонюшка, ты пойди, искупайся с дороги, а мы с мамой на стол будем собирать, время-то обеденное. - Она обрадованно вскочила, побежала в свою бывшую комнату за бельём и полотенцем, с жалостью подумала, как сильно похудели, осунулись родители, а у мамы в волосах появилась ещё одна седая прядка.

За столом говорили… ни о чём. Соня видела, что родители боятся коснуться больной темы, не знают, как к этому подступиться. Она была смущена: как рассказать отцу об изнасиловании, о днях и ночах, полных жаркого, сводящего с ума секса, об обнажённом мужском теле, сильных жадных руках и языке, бесстыдно ласкающем, исследующем её сокровенные местечки. И вовсе никак она не сможет рассказать о непреходящей тоске в его глазах, когда он украдкой смотрел на неё.

Наконец - то обед закончился. Переглянувшись с женой, Михаил Иванович сказал: - ладно, девочки, мне надо бы съездить в институт, поэтому я вас ненадолго оставлю.

Как только за ним закрылась дверь, Анна Витальевна обняла дочь за плечи и, привлекая её к себе, шепнула: - давай, ласточка, расскажи мне всё. - И Соня рассказала, порой прерываясь и плача, злясь, а иногда - со смехом. Мать гладила её по волосам, и Соня чувствовала, как дрожит её рука.

- Мама, я боюсь, что я забеременела, - она всхлипнула, - я не хочу ему…щенков рожать! Тогда он точно меня к себе увезёт!

- Когда у тебя месячные-то должны быть, ты не помнишь? - материнская рука замерла у девушки на спине.

Соня всхлипнула: - два дня назад. Но, может, это просто задержка. У меня же бывает, ты знаешь. Да и вообще, тошнить же должно, вроде, а я ничего не чувствую.