Время горбатых елей

Оглушенный всем происходящим, а особенно тем, что кроткий и покладистый Смекалов повернулся вдруг к нему другой «шерстью», из жалкого барашка превратился в разъяренного тигра, Скоротечко пришел в себя не сразу.

– Заткнись! – зычно крикнул он компаньону. – Держи язык за зубами.

Но Смекалова было уже не удержать. Все волнения последних дней, все переживания и страхи материализовались в нем в виде крика.

– Молчать? Зачем? Это же покойник. Мертвец. Кто мне час назад пел, что уже отзвонились и его – он указал пальцем на Виталия – уже нет.

– Да я и сам ничего не могу понять. Надо разобраться. Пойми, все было под контролем – начал оправдываться милиционер, смешно хлопая короткими редкими ресницами и шлепая губами. Его вид вызывал брезгливость.

– Ты не можешь понять? А я тебе объясню. Я, как последний идиот, связался с тобой, глупым напыщенным ишаком. Вот в чем дело. Единственное, что ты можешь делать хорошо, это хвастаться. Ну, что молчишь?

Руслан Николаевич все ближе приближался к Скоротечко, и Виталию показалось, что тот бросится на него. Немало удивленный это сценой и совершенно ошарашенный происходящим, парень решил, что лучше напомнить о себе и как-то разрядить обстановку.

– Руслан Николаевич – позвал он.

Он не договорил, так как оба начальника, перестав грызться между собой, устремили взгляды на Виталия.

– Ты как здесь оказался? – голос Эдуарда Петровича был более чем угрожающим.

– Шел от Раи. Смотрю, у меня на ферме свет. Ну, и решил зайти, проверить – простецки отчеканил парень. Он, не будучи в ссоре ни с одним из них, не понимал причину агрессивности к себе.

– У тебя на ферме, значит? – многозначительно растягивая слова, проговорил Скоротечко. – Значит, мы у тебя на ферме. Объяснить, значит, тебе должны. Что еще мы тебе должны? – придя в себя с опозданием, милиционер решил всю мощь своей ярости обрушить на Виталия. – Да ты кто такой?! Щегол залетный! Да ты с кем разговариваешь? Твое место в морге! А ты здесь еще вякаешь!

Он пёр на парня, словно танк. Виталий, поняв серьезность момента, стал более здраво оценивать ситуацию. Он отскочил на безопасное место, озираясь по сторонам. В углу за дверью он увидел лом, которым пользовались при чистке телятника. Скоротечко, как в гипнозе, уставился на Виталия. Верхняя губа с левой стороны дергалась вверх, как у бульдога, обнажая желтые крупные зубы. Он вынул из кармана пистолет и направил на Виталия.

– Я сейчас все исправлю! Я тебе сейчас объясню, кто ты есть и кем будешь через минуту.

Он несколько раз нажал на спусковой крючок пистолета, но выстрела не последовало. То ли пистолет был не исправен, то ли не заряжен. Мент, с ненавистью глядя на оружие, отбросил его в сторону. Через секунду он схватил висевшие на одной из клеток вожжи и намотал их на руку. Виталий, все еще не веря в происходящее, все же пододвинулся ближе к лому и приготовился к нападению. Соперник был очень крупным мужчиной, и силы ему было не занимать. Он ловко откинул конец вожжей назад, затем с силой обрушил их на Виталия. Удар пришелся на плечо и часть спины. Дикая боль пронзила все тело. В глазах сначала побелело, а затем поплыли темные круги. Место удара жгло, как каленым железом. Гримаса боли, выраженная на лице соперника, придала Скоротечко уверенности в себе. Он снова откинул конец вожжей назад, собираясь еще раз ударить. Сильная боль сделала свое дело. Голова Виталия совершенно отключилась, не желая давать оценок своим командам. Зато мощно включилось чувство самосохранения. Это уже был не Виталий, а биологическое существо, борющееся за свою жизнь. Его движения стали резки и точны. Он, не дожидаясь пока последует второй удар, схватил лом и первым ударил врага по голове.

Скоротечко как-то глупо крякнул, закатил глаза и всей своей громоздкой тушей рухнул рядом с заколотым теленком. Воцарилась гробовая тишина. Руслан Николаевич, все это время безучастно стоящий в стороне, наклонился над упавшим и попытался его растормошить. Затем положил ему руку на горло и, пощупав артерию, глухо сказал:

– Пульса нет.

Еще немного помолчав, глядя на лежавшего, добавил:

– Убил ты его, парень.

Виталий бросил лом и подошел к Скоротечко. С макушки головы на шею стекала струйка крови. Он дотронулся до раны рукой и увидел кровь.

«Убил» – бешено застучало в голове.

– Как все глупо – еле слышно проговорил он.

Смекалов с тревогой в глазах смотрел на Виталия.

– Бежать тебе надо. Менты тебя убьют за своего. – Он опустил глаза и обреченно произнес – Прости.

Они стояли молча у ног убитого. Председатель достал вдруг кошелек и, вынув деньги, протянул их парню.

– Вот, возьми. Пригодятся.

Виталий молча, сам не зная зачем, взял деньги и сунул их в карман. Постояв еще с минуту над убитым, он выбежал с фермы. В голове вертелось одно слово – «убил». Он шел очень быстро и, как ему казалось, долго. Силы окончательно оставили его. Еле таща ноги от усталости, он блуждал взглядом, не отдавая себе отчет в том, что он ищет. Наконец, взгляд его уперся в стог сена. Дойдя до него, он вырвал из основания несколько охапок сухой травы и рухнул на получившееся ложе.