Время и комната

Человек в зимнем пальто. Все восемь этажей этой жуткой гостиницы сгорели почти дотла. Но ни один человек не пострадал. Все триста двадцать восемь постояльцев, которых пожар застиг около четырех утра, стало быть, во время сна, успели спастись сами, а кто не успел, тех немногим позже пожарники извлекли через окна. Пожарники. А я вот подхватил эту женщину. Она непонятно почему лежала на кушетке в коридоре третьего этажа, стало быть, прямо перед моей дверью, и явно спала куда крепче всех остальных постояльцев, которые с воплями устремились вниз по лестнице. (Идет к входной двери, снова оборачивается.) Если действительно мужчина носит в себе женщину, которая дремлет у основания его спинного хребта и зовется «Та, что тут согнута дугой» или «наша Диана»^{62}, значит, и она прыгнула ко мне на руки в ту огненную ночь откуда-то изнутри. И я вынес ее, спящую, едва одетую, вон из полыхающего дома. Никогда не забуду покойную тяжесть ее обнаженных бедер на моих руках — отныне меня всегда будет отягощать чувственность этой целомудренной ноши. (Уходит.)

Юлиус. Отличные выдались тогда каникулы. Путешествие на север. Крытый соломенный домик посреди дюн. Целый день в постели, а вечером, вконец изнеженный, выползаешь за вином и минералкой. В общем, хорошее развлечение. Молоденькая девочка. Хихикала все время от спешки и робости. Никогда больше о ней не слышал. Мне бы и во сне не приснилось, что именно мой адрес окажется у нее в ладанке. Вечная дорога, страдание, странствие. Умерев от любви, покой обрести и вновь от любви умереть. Нет, Боже упаси начинать все сначала! Боже упаси от мук расставания. О счастье можно сказать: Боже упаси от спешки! Видишь, как бессердечна наша память — при созерцании пальчика брошенной любовницы. Когда полунагота соблазняет разум говорить полуправду.

Олаф встает с кресла, чтобы немного размяться. Нетерпеливая отходит от подоконника, идет к нему.

Нетерпеливая. Кажется, мы с вами знакомы…

Олаф отворачивается и снова садится в кресло. Нетерпеливая возвращается к окну.

Нет. Чушь какая-то. Попробую еще раз.

Олаф снова встает. Нетерпеливая подходит к нему во второй раз.

Кажется, мы с вами знакомы…

Олаф отворачивается, снова садится. Нетерпеливая снова возвращается к окну.

Нет. Что-то не клеится. Попробую потом еще раз.

Мария (высунувшись из левого окна). Прямо сквозь толпу со скрежетом ползет Огромная Машина. Глядите, люди летят кувырком, стремглав кидаются от нее врассыпную. И затем гробовая тишина.

Юлиус. Смотрите, не накличьте беду!

Мария. Множество людей передвигают стол к окну или шкаф к кровати. Делают в квартире очередную перестановку и перетаскивают свежее белье из одной комнаты в другую. Или снуют, сгорбившись, мимо зеркал. А потом все замирает.

Юлиус. Не накличьте беду, не накличьте…

Мария. В доме напротив, на четвертом этаже, в чужой квартире под вечер просыпается женщина, выглядывает из окна на улицу, читает подобранную с пола газету, варит себе кофе, ищет сахарницу по всем полкам, вытирает кухонный стол, чихает в посудное полотенце, отвечает на телефонный звонок, предназначенный вовсе не ей, идет в ванную, открывает свою вторую дорожную сумку — а потом и она бросает все как есть.

Звонок в дверь. Стремительно входит Совершенно незнакомый человек и направляется прямиком к Спящей.

Совершенно незнакомый человек. Она что-нибудь рассказывала? Я вас спрашиваю: она хоть какие-нибудь намеки делала?

Все. Нет.

Совершенно незнакомый человек. Вы знаете, кто я?

Все. Нет.

Совершенно незнакомый человек. Говорят в один голос. Это должно бы меня убедить. Не знаю, что бы я с ней сделал. Действительно, не знаю, что я был бы в состоянии сделать… эктоплазма^{63}?

Все. Как?

Совершенно незнакомый человек. Эктоплазма? Это вам ничего не говорит?

Все. Нет.

Совершенно незнакомый человек. Ну ладно. Тогда вы в самом деле не знаете, кто я.

Нетерпеливая. По-моему, вы из тех, кто мальчишкой вечно таскал полные карманы всякого барахла. Веревочки, ножички, жетончики, ластики, мышеловку, наждачную бумагу, пистоны, лупу, стекляшки, компас…

Совершенно незнакомый человек (перебивая; с угрозой). Замолчите! Дело слишком серьезное, чтобы над ним шутить. Я не потерплю ваших фамильярностей. Что вы себе воображаете? Наглость какая! Еще одно слово, и я вам покажу, кто я такой!