Время и комната

Учтивец. Я был на Майнцерштрассе у доктора Синекоэ, в народе его зовут просто Сино, да ты же прекрасно знаешь Эльку, его ассистентку.

Первенец (вскакивает и направляется к своему пальто). По-моему, у меня для тебя кое-что есть. (Приносит портативный зубоврачебный аппарат.) Вот. Вчера мне в агентство принесли. Берешь его и прямо как зубной врач суешь себе в зубы. Девяносто восемь марок все удовольствие. На немецком рынке продаже не подлежит абсолютно. Ни аккумуляторов, ни батареек, только прямое подключение в сеть на двести двадцать вольт. Нет-нет, постой, этой штукой ты можешь еще прочистить себе уретру. (Оглядываясь по сторонам.) О, пардон, я, кажется, раскричался… Ну вот, теперь ты ее сломал! Все, капут!

Учтивец. Ах, брось ты. Это обыкновенная электрическая зубная щетка, только новая, вот и всё.

Первенец. Абсолютно не подлежит продаже на немецком рынке.

Учтивец. Да что ты несешь! Щетка как щетка, ничем не хуже других, разве что чистит посильней…

Первенец. Вот, смотри! Ты ее сломал. Не работает. И продаже не подлежит. (Замечает насекомое на столике возле вазы с цветами.) О, смотри-ка! Блоха-ногохвостка! Она не летает, только прыгает. Моя мать говорит: «Сматывайтесь, ребятки, пакуйте вещички и бегите из этой страны куда глаза глядят, пока не поздно»…

Учтивец. Сразу видно: ты совершенно не понимаешь стариков! Да разве можно принимать за чистую монету все, что они иной раз болтают! Я вот своей совсем недавно отсоветовал покупать дом на Мекельштрассе. Недели не прошло, она снова ко мне пристает: «Я тут кое-что новенькое присмотрела, даже с отдельным выходом в парк». Ну и слава Богу, пусть себе пока едет, смотрит, только без меня. А ты по-прежнему щеголяешь в самых дорогих рубашках.

Первенец. Что? Рубашка? Да ей уж десять лет. Да-да, милейший, десять лет.

Учтивец. А это что? У тебя всегда что-нибудь новенькое.

Первенец. Амулет. Нет-нет! Руками не трогать! Все, все вы только и мечтаете, как бы из Германии сбежать. А мы останемся тут вдвоем — канцлер да я.

Учтивец. Капитан и крыса остаются на корабле.

Первенец. Это я крыса? Это я крыса? Сам ты крыса! Погоди, это еще цветочки, настоящий кризис впереди!

Учтивец. Шеф Транс Уолд Эрлайнз…

Первенец. А Пан Америкэн: миллиард долларов убытка всего лишь за…

Учтивец. Погоди, Транс Уолд гораздо более солидная фирма. Так вот, в Чикаго или где там еще, ихний главный босс отсылает секретаршу, кофе просит подать или еще что, а сам из пистолета бац! — только мозги по стенке!

Первенец. Это во «Франкфуртер Алльгемайне»^{31}?

Учтивец. Да нет, мы «Ньюсвик» получаем…

Первенец. А-а, тогда, значит, та статья во «Франкфуртер Алльгемайне» уже устарела…

Учтивец. В отличие от тебя, я, по крайней мере, не помешался на очередной модели «БМВ».

Первенец. Ну конечно! Ты помешался на очередном «порше».

Учтивец. Ну, знаешь, это, это…

Первенец. Ладно, брось.

Учтивец. Нет, это ты брось. У тебя всегда был другой финансовый статус. И ниже «БМВ» ты никогда не опускался.

Первенец. Ничего, не сомневайся, мы еще увидим небо в алмазах. Господи, как время летит! Уже три дня, как мы нашего Майнхарда закопали. Двадцать второго это было.

Учтивец. Разве сегодня двадцать пятое?

Первенец (смотрит на часы). Уже двадцать шестое. Боже мой, я вот думаю, три года — это же тридцать шесть месяцев…

Учтивец. Это тебе еще выплачивать?

Первенец. А тридцать шесть месяцев — это сто сорок четыре недели…

Учтивец. Что, каждую неделю платить?

Первенец. Просто хоть зубы на полку.

Учтивец снимает очки.

Очки, кстати, чистить надо. Клади их в соленую воду.

Учтивец. Вот тут, от переносицы. И может быть тысяча причин. В том числе и наследственность.

Первенец. Так к кому ты тоща с руками-то ходил?

Учтивец. На Майнцерштарссе, к доктору Синекоэ, по прозвищу Сино.

Первенец. Знаешь что? Я могу порекомендовать тебе отличного ортопеда.

Учтивец. Ортопеда?

Первенец. Да-да, ты даже представить себе не можешь…

Учтивец. Но у меня же лицо! При чем тут ортопед! Мне невролог нужен.

Первенец. Ну, нет так нет.

Учтивец. Ах, да что там. Все равно скоро всему конец. Нас это не касается. То есть, вообще-то это нас очень даже касается. Но еще несколько лет как-нибудь прокантуемся.

Затемнение.

Акт третий

Сцена первая

У Георга и Элен. Тахта, стол, стул. Веранда с видом на парк.

Справа и слева открытые проходы.

Георг. С чего это вдруг ты так взъелась на того цветного парня?

Элен. На какого еще цветного?

Георг. Да вот только что, в автобусе.

Элен. Это черномазый. Терпеть не могу черномазых.