Время и прах (СИ)

— Первый год я жил на злости. Второй — на тоске и стыде. Ты обвел меня вокруг пальца. Я не мог себе это простить. А потом я просто смирился. Значит, тебе так было нужно. Ты сделал всё возможное, чтоб я полюбил тебя. Разорвал мое бытие на лохмотья, мне потом пришлось выстраивать новое. И я к нему привык. А потом ты меня предал. И к этому факту я привык. Я смог научиться жить без тебя, но не смог тебя забыть.

— Значит, тебе придется попытаться снова, — Пат поднялся и стал делать шаги от стены к стене. Четыре шага — туда и обратно. И мы двигались, то поднимаясь, то опускаясь, и ночь ложилась нам на плечи. Обещали дождь, но дождя не было.

— Ты меня любил, — сказал я.

Пат молчал.

— Айви всё рассказала. Ты приходил и ныл ей. Она знала всё об убийствах. Знала всё о тебе и Дереке, — я поднялся, подошел к нему и наклонился, чтоб тихо произнести, лицом к лицу, в опасной близости: — Я тебя давно простил.

— Зато я себя — нет, — также тихо ответил Пат.

— Что с тобой случилось — там? На рудниках?

Тихо-тихо, не вспугни, Марек.

— Жизнь, — коротко ответил Пат, — Там была жизнь. И смерть, столько смерти… Умирали дети, женщины, молодые парни. Разгерметизация скафандров, технические неполадки, обвалы в шахтах, химическое или биологическое заражение. Знаешь, что такое «полосатая болезнь»?

— Слышал.

— Это когда ткани отмирают полосками. Рано или поздно заражение захватит вены и артерии. Когда захватит, конечность придется отнять. В конце концов, от человека остается обрубок.

Я молчал.

— Ты думаешь, обрубок, да даже человек без руки или ноги, нужен на рудниках? Вот именно, что нет. Никто не будет тратиться на протез. Никто не будет содержать инвалида.

Я обнял его одной рукой.

— У нас были целые отсеки, назывались «усыпальные дома». «Дома», ха-ха, — отчаяние разрывало его грудь, — Дома-а-а-а-а.

Я старался его убаюкать, но даже и не знал, стоит ли пытаться. Если он успокоится, то опять замкнется в себе.

— Там, где дома нет. Дома. Какая ирония, — закончил он изменившимся голосом и отстранился от меня, — Я не могу быть с тобой.

— Почему?

— Потому что я убил пять человек. Двух женщин и трех подростков.

— А я убил своего брата.

— Ты защищался.

— Я выгрыз ему горло. Я убил своего брата-близнеца.

— Иначе он убил бы тебя.

— Ты думаешь, что не заслуживаешь меня?

— И это тоже, — ответил Пат.

Я толкнул его на диванчик и быстро, пока он не успел сообразить что к чему, сковал его руки наручниками и подвесил их за поручень.

— Дежавю, — сказал Пат и усмехнулся. Я встал так, чтоб он не сумел дать мне по яйцам. А ведь с него станется.

Еще у меня была с собой клейкая лента, и я заклеил его гадкий и соблазнительный рот.

Мы начали с насилия и насилием же закончим. По-другому у нас не получится.

Я снял с него ботинки, брюки и плавки. Пат издал что-то вроде хрюка — похоже, ситуация его до крайности веселила. Или же как бывает иногда, смех прорывается в моменты сильнейшего волнения.

Тюбик со смазкой.

Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому.

Мне нужно было, чтоб он возбудился. Я не хочу, чтоб это выглядело совсем как изнасилование. Но так оно и выглядит, ага.

Я возблагодарил бога. Мне кажется, он приготовил для меня особенный ад.

— Ты можешь сколько угодно говорить, что я тебе не нужен, — сказал я, поглаживая член Пата, — Но твое тело говорит за тебя. Твое тело — главный предатель. Ты меня хочешь. И ты меня любишь.

Пат отрицательно замычал.

— Бесполезно, Пат.

Я мог прочитать всё по его лицу: каждый перелив неги, каждый отзвук боли.

Я закинул его ноги себе на плечи, щедро плеснул на пальцы смазки и вошел в него.

— Ну не бойся. Не бойся. Ты хороший мальчик, Пат. Тебе же всегда нравилось напополам с болью. Нежность и боль.

Я двигался в нем не быстро, но и не медленно. Его влажные черные волосы завивались на висках, а дыхание, наверное, сбивалось, но он не мог мне ничего сказать.

— Он всегда будет стоять третьим, — сказал я хрипло.

Пат прикрыл глаза. Я отклеил ленту. Пат облизал губы. И я поцеловал его. А он — меня.

Смирился.

Кончил я, впившись в его губы, требовательно и жестоко.

— Кто ты и что ты сделал с Мареком, — пробормотал Пат.

Я хихикнул, разблокировав наручники. Помог ему встать и одеться.

— Говоришь, ты меня не достоин? — сказал я, давая команду через коммутатор для остановки.

Пат молчал, привалившись к стене.

— Ангела ты, может, и не достоин. Но ты достоин покрашенного наполовину, наполовину черного. Такого, как я.

И я докажу тебе это.

========== Глава 9 Время крови ==========

Вертолетный гул разрывал закатные небеса. Робкий свет напрочь забивался сигнальными огнями. Я смотрел на небеса, но видел только кровь. Пат стоял рядом и меланхолично курил.

— Ты же спал с женщинами?

Пат хмыкнул:

— Я до сих пор с ними, бывает, сплю.

— Иногда попадешь на начало месячных.

— Необычный ты разговор завел, — Пат затушил бычок двумя пальцами, я, нахмурившись, проследил его жест. — Это ты к чему?

— Запах. Чем пахнет кровь?

Пат пожал плечами:

— Кровь — это кровь.

— Как ты можешь назвать ее аромат?

— Да твою мать, Марек! — Пат пнул кучу мусора у стены: только сейчас я начал понимать, насколько он был напряжен.