Время Игоря и Ольги

После разгрома древлянской земли Ольга приступила к устроительной деятельности. Вот только вновь и датировка этой деятельности, и ее территориальных размах (северо-запад Руси) не соответствуют реальностям. О дате 947 г. даже не приходится и говорить. Вся ее устроительная деятельность была после сожжения Искоростеня — не ранее 951 года. Аргументированные сомнения о размахе этой деятельности выражает А.С. Королев [11], ссылаясь на Н.И. Костомарова [12], Н.Н. Воронина [4], Н.Ф. Котляра [13] и И.Д. Беляева [3]. В работе [9] А.С. Королев написал: “ Вполне в духе устного предания вся деятельность Ольги по обустройству земли сведена к одной поездке и отнесена к одному году. Здесь проявилось стремление летописца упростить историю организации погостов, приписав всю реформу одному человеку — Ольге. Любопытно, что примерно так же, как и возникновение погостов повелением Ольги, летописец ранее попытался изобразить процесс подчинения славянских племен Киеву, как результат деятельности одного Вещего Олега, занявшей два-три года, хотя этот процесс растянулся не на одно столетие. Итак, великая податная, административная, хозяйственная и так далее реформа Ольгиперестала существовать. Остались устроительные мероприятия, произведенные княгиней в опустошенной Древлянской земле, — ее «уставы и уроки», то есть введение сборов с Древлянской земли …”.

Заметим, что Новгород (Великий на Волхове) был независим от Киева до 969 года, т. е. до смерти Ольги и княжения Владимира. Об этом убедительно написано в [20]. Поэтому там Ольге делать было нечего.

Главный аргумент сторонников этого летописного похода Ольги заключается в наличие на Псковщине огромного количества топонимов, связанных с ее именем (Ольгин ключ, Ольгина гора, Ольгин камень и т. д.). Но никто не может точно сказать, когда появились эти топонимы, возможно, что намного лет позже. В.М. Рычка [24] отмечает, что «не следует злоупотреблять глубинами народной памяти, безоговорочно соотнося ее мифологизированное наполнение с реальной историей. Легенда об "Ольгиной родине", частично вошедшая в Жития княгини XVI в., относится к циклу местных легенд более позднего времени, когда почитаемая православными славянами святая, равноапостольная княгиня Ольга стала героиней народных сказаний. Стремление местных книжников-историографов связать жизнь и деятельность княгини Ольги с историко-географическими реалиями своей земли прослеживается еще в древнерусском летописании… Очерчивая маршрут княгини Ольги от Деревьской земли Мстой к Новгороду, а затем Лугой к устью Наровы и Наровой к Чудскому и Псковскому озеру, Новгородский летописец стремился как бы освятить это пространство стопами равноапостольной (с XIII в.) княгини Ольги. Подобный литературный прием, как показал В.Н. Топоров, является типичным для жанра мифологизированных интинерариев [жанр латинской христианской литературы] …» Т. о., в настоящее время нет объективных данных, которые могли бы свидетельствовать, что “Ольгины” топонимы появились на Псковщине раньше формирования первых Житий княгини.