Время «Икс»: Пришельцы

Скоро их будет больше, гораздо больше,— целые вереницы пылающих строений,— когда жар станет неотвратимо распространяться от дома кдому. Он не сомневался, что так и будет. У того, кто борется с пожарами, постепенно развивается своеобразное шестое чувство, позволяющее ощущать малейшие изменения в ходе сражения, предугадывать, кто победит — ты или пламя. И сейчас это шестое чувство подсказывало ему, что пока все их усилия ни к чему не привели, что огонь все еще силен и от всего района к ночи останется только пепел.

Было нелегко справляться с «ДС-3» в зоне пожара. Из-за огня турбулентность в воздухе была просто невероятной: ощущение возникало такое, будто огромная рука схватила машину за нос и трясет ее изо всех сил. Вертолет линейного руководителя швыряло из стороны в сторону, точно воздушный мячик на веревке.

Кармайкл получил приказ отправиться на юго-запад, к самой дальней от центра улице. Пожарные с лопатами забрасывали песком отдельные очаги пламени в садах. Полотнища сухих мертвых листьев покачивались на стволах высоких пальм, росших вдоль обочины на протяжении всего квартала. Пальмы одна за другой тоже начали вспыхивать — хлоп, хлоп, хлоп, хлоп. Ничего не понимающие собаки сбились в стаю и, как безумные, носились туда и обратно. Во время пожаров они проявляли прямо-таки сверхъестественную преданность: никогда не убегали. Что касается кошек, то, по мнению Кармайкла, они были уже на полпути к Сан-Франциско.

Проносясь над верхушками деревьев, он поливал красными химикатами все, что выглядело способным воспламениться. Пожарные поднимали головы и махали ему, приветственно ухмыляясь. Покачав в знак ответного приветствия крыльями, Кармайкл полетел на север, огибая пожар с запада. Огонь уже заметно распространился и в западном направлении, охватив глубокие каньоны на границе с округом Вентура. Оказавшись над предгорьями Санта-Сусаны, Кармайкл снова увидел чужеземный космический корабль, одиноко стоящий в центре круга почерневшей земли, точно высокое строение странного футуристического дизайна, по какой-то прихоти возведенное неизвестным архитектором прямо здесь, среди пустоты. Кордон военных машин, начинавшийся примерно в полумиле от корабля и расположенный концентрическими кругами, вроде бы стал еще более плотным — как будто здесь была развернута целая бронированная дивизия.

Кармайкл напряженно всматривался в чужеземное судно, словно надеясь пронзить взглядом его сверкающие стены и увидеть внутри Синди.

Он представил себе, как она сидит за столом — или что там у этих пришельцев вместо столов — в окружении семи или восьми огромных существ и спокойно беседует с ними, подробно рассказывая о Земле и с интересом расспрашивая об их мире.

Почему-то его не покидала уверенность, что она в безопасности, что ей не причинят вреда, что они не станут мучить или анатомировать ее, не станут пропускать сквозь нее электрический ток ради того, чтобы увидеть реакцию. Он знал: с Синди никогда не случится ничего подобного. Единственное, чего он действительно боялся, это что они не отпустят ее, увезут на свою звезду. При одной только мысли об этом его охватил такой ужас, которого он никогда не испытывал прежде. В груди словно запылал комок расплавленного свинца, стал подниматься вверх и дошел до горла, огненными стрелами боли пронзая мозг.

Приближаясь к чужеземному кораблю, Кармайкл заметил, что орудия некоторых танков повернулись в его сторону, и услышал резкий голос по радио:

— «ДС-3»! «ДС-3»! Вы пересекли границу охраняемой зоны. Возвращайтесь к очагу пожара. Здесь полеты запрещены.

— Прошу прощения,— ответил Кармайкл.— Непреднамеренная ошибка.

Однако, разворачиваясь, он опустился даже ниже и бросил еще один, последний, взгляд на корабль. А что, если Синди смотрит сейчас в один из бортовых иллюминаторов? Тогда она увидит его и поймет, что он рядом, что он ждет ее возвращения. Но корпус огромного корабля был совершенно гладок — никаких признаков входного люка или других отверстий.

«Синди! Синди!»

Просто наваждение какое-то, кошмарный сон. Ну почему, почему она должна была оказаться внутри этого корабля?!!

И все же это было вполне в ее духе; применительно к ней это не выглядело случайностью. Синди всегда тянуло ко всему странному, таинственному, неизвестному. Люди, которых она приводила в дом: то навахо, то какой-то нервный турецкий турист, то парень из Нью-Йорка. Музыка, которую она играла, то, как она напевала при этом. Ладан, огни, медитация. «Я в поиске»,— любила она говорить. В поиске пути, способного привести ее к чему-то неизведанному, находящемуся за пределами ее возможностей. Она всегда стремилась стать чем-то большим, чем была.