Время испытаний

В следующий миг Элмерика сбило с ног, протащило по дощатому полу и ударило о противоположную стену так, что хрустнули рёбра. Он с трудом поднял голову и едва поборол желание бежать. Куда угодно — только бы подальше отсюда! Страх заставлял стискивать зубы до боли в челюстях. Недавняя смелость казалась теперь глупой и опрометчивой. Знак Соколов жёг щёку, как будто на кожу попал раскалённый уголь, из глаз катились слёзы. Рядом рыдала Розмари. Орсон ревел раненым медведем, закрывая её собой. Джеримэйна прижало к стене так, что он напоминал мотылька на булавке. Но он сопротивлялся. Что-то выкрикивал, чертил огненные фэды, которые тут же гасли. Нужно было немедленно ему помочь.

Собрав последние силы, Элмерик встал, опираясь на костыль. Мысли метались в беспорядке. Он пробормотал одно заклинание. Потом другое. Ничего не помогало. Врата, казалось, вымораживали весь пригодный для дыхания воздух.

Запоздало Элмерик дотянулся до флейты и поднёс её к губам. Звуки, что вырвались из неё, и музыкой-то было стыдно назвать. Так, писк слепого котёнка. Но тьма неожиданно отступила. Ветер стих, а в комнате посветлело, будто из-за туч вышло солнце. Только тогда бард заметил, что за его правым плечом стоит Сентябрь. Истинным зрением Элмерик успел разглядеть светящиеся нити, которые тянулись прямо из пальцев рыцаря и сплетались в переливающуюся серебром сеть. Резким движением Сентябрь заставил узлы стянуться. Тьма съёжилась в густой комок, и, зашипев, истаяла. В тот же миг исчезла и сама сеть, вспыхнув, как паутинка в пламени осеннего костра.

Элмерик привалился к обындевевшей стене. Счастье, что весь этот ужас остался позади, быстро сменилось горечью поражения. Соколята непременно погибли бы, если бы рыцарь Сентября не пришёл на помощь. Его дикая магия действительно была завораживающей и филигранной — пожалуй, даже Мартин так легко не справился бы.

Только сейчас Элмерик в полной мере осознал, насколько глупыми они были, решив, что сами справятся с эльфийским подменышем. Их самонадеянность обернулась трагедией. Каллахан О'Ши пока не поднимал эту болезненную тему, но Элмерик понимал: однажды этот разговор непременно состоится. И вряд ли он окажется приятным.

— Итак, пока никто из вас не способен закрыть Врата, — продолжил как ни в чём не бывало мастер Каллахан. — Поэтому вынужден огласить новые правила. Отныне мы будем заниматься чарами ежедневно. С каждым разом задания будут всё сложнее — в этом нам поможет Шон.

Он вопросительно глянул на рыцаря Сентября. Тот кивнул и, присев на подлокотник освободившегося кресла, добавил:

— Имейте в виду: нынешние Врата даже в сравнение не идут с теми, что откроются в ноябрьское полнолуние.

Тут Элмерик совсем приуныл. Он и раньше подозревал, что легко не будет, но только теперь понял, насколько разнились его представления и истинное положение дел.

— Страх — вот ваш главный враг! — Каллахан опустился в кресло, возвращаясь к чаше с недопитым вином, наверняка уже безнадёжно остывшим. — Это не значит, что вы должны перестать бояться — я не требую невозможного. Но не следует забывать, кто вы такие и что умеете. Сегодня лишь один из вас попытался встать на верный путь, но ему самую малость не хватило решимости.

— Кто? — с надеждой в голосе спросил Элмерик и тут же пожалел о своём неуёмном любопытстве.

Выдержать тяжёлый взгляд не вышло, и он опустил глаза, чтобы в следующий момент снова вскинуть голову, вспыхивая от гнева.

— Уж точно не ты, менестрель!

— Я не менестрель, а бард! — Элмерик не понимал как древний и без сомнения образованный эльф мог так ошибиться.

Вопреки ожиданиям, Каллахан лишь подлил масла в огонь:

— Всякий, кто принадлежит к людям слова, при первых признаках опасности взялся бы за инструмент, чтобы сражаться музыкой, а не дикой магией. Ты же вспомнил о своей флейте, когда было уже слишком поздно. Настоящий бард не допустил бы подобного промаха.

Уже давно Элмерика так не оскорбляли. Но самое худшее — что эльф был прав. И это злило намного больше, чем безжалостные слова.

— В следующий раз я не оплошаю! Вот увидите!

Каллахан недоверчиво усмехнулся, словно уже не раз слышал подобное:

— Ну-ка, скажи, какова главная задача барда в бою?

Элмерик задумался. Но мысли опять разбегались, колени дрожали, а боль в ноге мешала сосредоточиться.

— Зависит от боя, — наконец вымолвил он. — И от противника, конечно же. Скажем, если бы я применил чары, рассеивающие тьму…

— Это было бы совершенно бесполезно, — безжалостно закончил за него эльф. — Запомни: лучшее, что умеет бард — это подбадривать своих товарищей песней, придавать им сил и вдохновлять на подвиги. Сыграй ты воодушевляющую мелодию — и твой друг сегодня закрыл бы Врата. Завтра вы будете творить чары вместе под моим надзором.

Джеримэйн и Элмерик обменялись негодующими взглядами.

— Вряд ли из этого получится что-то путное, — Джерри, наконец, отклеился от стены. — Мы не то чтобы друзья… Скорее наоборот.