Время испытаний

— Тише, а то щас разбудим… лихо. Дело не в том, что я её люблю. Просто мы должны быть выше этого.

— И простить?

Розмари бросила на него презрительный взгляд и, подхватив юбки, выбежала из комнаты. Деревянные башмаки застучали по лестнице.

Отложив книгу, Элмерик вытянул из кармана шитый золотом платок, который всегда носил с собой, но ни разу им не пользовался. Ткань была чистой и новенькой, как в тот день, когда Брендалин вручила барду подарок. А что, если бы она позвала его с собой в холмы? Пошёл бы он, бросив всё, или нашёл бы в себе силы отказаться?

Элмерику вспомнились слова Мартина: «есть в мире вещи, которые не продаются и не покупаются ни за какие дары: верность, любовь и свобода». Ради возможности получить одно из этих благ неразумно было бы жертвовать остальными. Особенно когда ты уже отыскал своё место и нашёл истинное предназначение. Элмерик верил, что сейчас идёт верным, хоть и долгим путём. Да, жизнь смертных коротка, а повороты судьбы непредсказуемы. Порой старые связи настолько крепки, что рвутся только с кровью. Но даже если шансов на успех мало, это не повод не попробовать. Можно потерпеть неудачу сотни раз, а на сто первый преуспеть — в конце концов, чудеса случаются. И кому, как не чаропевцу, об этом знать!

* * *

К ужину на кухне объявился довольный и раскрасневшийся Орсон. На нём красовалась новенькая кожаная перевязь с искусным тиснением из дубовых листьев и сплетённых ветвей. Клинок, висевший на его поясе, Элмерик узнал сразу и, не удержавшись, восхищённо цокнул языком. Это был тот самый меч, который они с Джеримэйном видели, когда пробрались в сокровищницу: не белоснежный, жаждущий крови, а лёгкий и звонкий, с чеканкой на тонком лезвии. В огромной лапище Орсона обмотанная кожей рукоять казалась почти игрушечной.

— Смотрите-ка! — в тёмных глазах Джерри загорелась зависть. — Кому-то подарили зубочистку.

— Мастер Каллахан сказал, что мне нужен м-меч, — принялся оправдываться Орсон, теребя пряжку ремня. — И мне его не подарили, а дали на время. У волшебного клинка есть другой хозяин, но он вроде как не п-против, чтобы я сохранил оружие до его возвращения. Так что подарок тут — только перевязь…

— Значит, перевязь, ага. А у Элмерика книга. Роз, а тебе эльф дарил что-нибудь?

— Зеркало, — кивнула девушка не отрывалась от лепки пирожков. — Ух и красивое-та! Серебряное, с камушками.

— Ясно… значит, всем что-то досталось. Кроме меня.

Элмерик никогда не видел Джеримэйна таким расстроенным. На того словно ушат холодной воды вылили.

— У тебя же есть нож от наставника. Добрый нож ничем не хуже книги, перевязи или зеркала.

— Эй, рыжий, ты что это меня утешать вздумал? Смотри, подумаю, что ты мне в друзья набиваешься.

— Оно мне надо? — Элмерик отодвинулся на другой конец лавки поближе к Орсону и с трудом поборол искушение тайком коснуться чудесного клинка. — А мастер Каллахан не сказал, чей это меч?

Орсон поскрёб подбородок, на котором уже начинала пробиваться светлая щетина.

— Нет, только упомянул, что настоящий хозяин был бы рад узнать, что его оружие пока побудет у меня. И мы немного п-потренировались…

— С эльфом? — Джеримэйн присвистнул. — Ну повезло же тебе, дуралею!

— Не с ним, а с мастером Шоном. Он побудет моим наставником, пока не объявится тот, другой — владелец меча.

— С ума они посходили, что ли? — Джеримэйн вытянул ноги поближе к пышущей жаром печке. — До полнолуния около месяца, до Самайна и того меньше, а они где-то шастают. Когда Врата откроются, мы что, так и скажем: извиняйте великодушно, уважаемые твари, мы не будем с вами драться — у нас ещё не все приехали. Приходите в следующий раз.

— Если не п-приехал — значит, так было надо, — нахмурился Орсон.

Элмерик ожидал, что Джерри прицепится и к этим словам, но в этот момент на кухню вошёл улыбающийся мастер Дэррек.

— Роз, дорогая, готов ли ужин? — Он снял шапку, стряхнув с неё снежную морось.

— Не сумневайтесь-то, мастер Дэррек, всё путём! — Розмари расплылась в ответной улыбке. — С приездом! Давненько вас видно не было. Устали, небось? Проголодались-та?

— Есть немного, — наставник протёр платком запотевшие очки. — А что это вы на кухне сидите? Накрывай сегодня в гостиной на девятерых. Будем твои пироги пробовать. Мастер Каллахан сказал, что отныне мы ужинаем за одним столом.

Скрестив на животе пухлые руки, он с нескрываемым удовольствием наблюдал за замешательством Соколят. Элмерик сперва подумал, что ослышался, ибо прежде не слыхал о таких порядках, чтобы ученики и наставники ели вместе. Во всех известных ему гильдиях считалось, что молодёжь должна знать своё место и не равняться с учителями даже в мыслях. У музыкантов за рангами и титулами следили особенно строго: можно было даже нанести несмываемую обиду соседу, просто присев рядом.

Элмерик решил, что мастер Дэррек, должно быть, пошутил, и даже попытался усмехнуться, но никто больше не засмеялся. Тогда бард окончательно растерялся.

— Ой, это ж, наверное, надо было-то приготовить что-нибудь необычное! — Розмари всплеснула перепачканными в муке руками. — У нас… праздник? А что ж не предупредили-то?