Время истинной ночи

Таррант жестом призвал своих спутников к молчанию. Бледные глаза вновь сузились от напряжения, и Дэмьен чуть было не почувствовал заклубившуюся вокруг Охотника мощь. Священник и сам применил Творение и трепетно вгляделся в серебряно-синие потоки Фэа, собравшиеся у ног Охотника в столь плотное и бурлящее облако, что под ним не было видно земли. Фэа подчинялось Охотнику, как какой-нибудь домашний зверек, припадая к нему по первому зову. Но и этого было недостаточно для того, чтобы разрешить возникшую задачу. Таррант стоял, раскинув руки, пока Фэа сгущалось, разогревалось и поднималось у его ног, сине-серебряные сгустки витали сейчас уже на уровне коленей. Тут и пришло Познание. Дэмьен увидел, как оно возникает в воздухе, в пространстве между раскинутыми в сторону руками Тарранта, подобное привидению. Познание приобрело некие — более чем смутные — очертания. Какой-то намек на смысл. А затем… исчезло. Привидение растаяло, а субстанция, из которой оно состояло, схлынула в Фэа к ногам Тарранта; Потом исчезло и само Фэа, точнее, не исчезло, а слилось с остальными потоками. И теперь поток Фэа, который привлек к себе Таррант, заставив пениться и пузыриться, вновь нормализовался. А сам он разочарованно покачал головой, признаваясь — и себе, и своим спутникам — в том, что потерпел неудачу.

— Если что-то от нас и впрямь Затемнили, то сделали это мастерски, — вздохнул Дэмьен.

И сам же расслышал в собственном голосе раздражение и что-то еще. Что? Может быть, страх? Если что-то подверглось настолько мощному Затемнению, что его не сумел преодолеть и Охотник, это подразумевало Творение чрезвычайной эффективности. И разве это не свидетельство того, что враг оказался, самое меньшее, столь же могущественным, как и сам Таррант?

Мысль не из приятных. На самом деле чертовски неприятная мысль.

— Ну и что? — вмешалась Хессет. — Что нам теперь делать?

Таррант какое-то время помолчал. Дэмьен приблизительно представлял себе, что происходит в голове Охотника. Их преследуют враги, а теперь и впереди их поджидает нечто загадочное… Даже Охотник, при всей своей вызывающей самоуверенности, отнесся к сложившейся ситуации достаточно серьезно. И начал рассматривать те немногие возможности, которыми путники еще обладали.

Или никакого выбора у них не было. Да, в этом-то и заключалось все дело.

— Возможно, кто-то пытается Познать нас против течения, — в конце концов заявил Таррант. — Кто-то пытается выковать по отношению к вам связующее звено. Если это так, то я пресек его попытку.

До поры до времени. Он не произнес этого вслух, но для Дэмьена эти слова прозвучали со всей отчетливостью. До поры до времени — и только на этот раз.

— Это наш враг? — спросила Хессет.

Охотник не поторопился с ответом. Дэмьен представил себе, как он прикидывает расстояние в сотни миль между ними и предполагаемой цитаделью их врага, цепи гор, города и Бог знает что там еще, — а ведь все это порознь и особенно вкупе создает препятствия для Творения. Познание на таком расстоянии, с учетом мириад помех и к тому же против течения, практически наверняка обречено на неудачу.

— Если это так, — сказал наконец Таррант, — то он обладает феноменальным могуществом.

— И что же нам делать? — поинтересовался Дэмьен.

Ему не понравился тон, которым произнес свою последнюю фразу Охотник.

Таррант посмотрел на юг. Что открыто этому взору, вечно прикованному к земной Фэа? Дэмьен внезапно почувствовал, что не завидует больше его Видению.

— Продолжим путь. У нас нет другого выбора. Возможно, когда мы минуем горы, мы ускользнем из-под его контроля. Но только возможно.

Они вновь сели на лошадей и поехали на юг по речному берегу. Почва становилась все более и более каменистой, что помогало запутывать следы, но никак не ехать верхом. Не раз и не два Дэмьену пришлось спешиться, чтобы выковырнуть из конского копыта острый осколок камня, а однажды они были даже вынуждены устроить привал, чтобы он Исцелил лошадь Хессет, сильно поранившую себе переднюю ногу. Несколько раз пришлось спускаться к реке — что само по себе было не так-то просто — и проводить лошадей по мелководью, причем вода здесь была черной, как тушь, и опасностей, скрывающихся на дне, распознать было невозможно. Страх перед землетрясением лишал Дэмьена возможности применить трюк Сензи, связанный с использованием Фэа для считывания речного дна, лишь Видение Тарранта позволило им продвигаться вперед без каких бы то ни было ощутимых потерь.

Время от времени Таррант, дав знак остановиться, заново изучал потоки Фэа. Теперь уже не на предмет выявления возможной засады, хотя и такая цель подразумевалась тоже. След чужого присутствия, который ему не удалось идентифицировать, по-прежнему тревожил его — и он начал останавливаться все чаще и чаще, предпринимая все новые попытки. Дэмьен даже подумал, что вряд ли Тарранту раньше доводилось испытывать такое унижение, связанное с невозможностью что-то Познать.

— Становится заметнее? — спросил он однажды.

Но Охотник угрюмо промолчал в ответ. Что само по себе было достаточно красноречиво.