Время истинной ночи

Казалось, страшная скачка затянулась на целую вечность, хотя на самом деле речь шла о каких-то минутах. Грудь и руки Дэмьена онемели, прижимаясь к нечеловечески ледяному телу Охотника, но он продолжал цепляться за него. Сзади до слуха священника доносились крики преследователей — те гнались за ними буквально по пятам. «Ничего у нас не получится, — подумал он. И его охватил страх. — Лошади с этим не справятся». Но тут, к его бесконечной радости, тропа стала чуть ровнее. Лошадь Хессет резво пошла вперед, и жеребец Тарранта рванулся следом за нею. На какое-то время им удалось настолько оторваться от преследователей, что их голосов уже не было слышно, но Дэмьен понимал, что вечно так продолжаться не может. И когда лошади остановились у грубо наваленных друг на дружку камней, представляющих собой непреодолимое, на первый взгляд, препятствие, он с полной уверенностью осознал, что эту преграду им не одолеть. По меньшей мере с должной сноровкой. Надо было занимать оборону и принимать бой.

Но у Тарранта были, судя по всему, другие планы. Пока его конь, застыв на месте, нервно переступал с ноги на ногу, Охотник самым тщательным образом всматривался в стены ущелья, и Дэмьен понимал, что именно видит сейчас Таррант. Расплавленная энергия струилась в расселинах скал подобно лаве, каскадами ниспадая со стен и волнами разбегаясь у них под ногами. Фэа было слишком раскалено, чтобы с ним можно было иметь дело. Слишком горячо для Творения. Скоро энергия остынет, раз уж землетрясение закончилось, — но не так скоро, как им хотелось бы. Для них это может оказаться слишком поздно.

И тут Охотник, перекинув ногу через голову скакуна, спешился. Дэмьен машинально подался вперед и перехватил поводья.

— Поезжайте дальше вдвоем, — распорядился посвященный. — Как можно быстрей и как можно дальше. Вырвитесь из этой западни, если вам удастся, а потом устройте привал. А уж с погоней я разберусь сам. — И хотя луна светила ему прямо в лицо, выражение его оставалось совершенно непроницаемым. — Ну же, езжайте!

Охотник резко хлестнул черного жеребца, и тот рванулся вперед, буквально протиснувшись в щель между наваленными друг на дружку камнями. Обернувшись, Дэмьен разглядел, что Таррант припал к каменной стене, словно собираясь забраться на нее, — и больше уже ничего не сумел увидеть. Пару секунд он просто полусидел, полулежал в седле, пока лошадь скакала по усеянной камнями тропе, затем сдержал скакуна и жестом дал понять Хессет, чтобы она ехала первой.

— Что ты хочешь? — удивилась она.

— Хочу вернуться к нему. — Священник, в свою очередь, спешился, испытав при этом пронзительную боль в паху. — Мне кажется, он собирается совершить какую-то глупость. И мне не хотелось бы, чтобы он занимался этим в одиночестве. — Он заметил, что рука ракханки в крови: красная струйка текла от локтя до запястья. Но поскольку именно этой рукой она и держала поводья, Дэмьен решил, что рана не слишком серьезна. — Держи!

Он перебросил ей поводья черного жеребца. Тот неохотно встал в одну линию с лошадью Хессет.

На мгновение Дэмьен встретился с Хессет глазами. Янтарные, не похожие на человеческие, предельно обеспокоенные.

— Я справлюсь, — пообещал он. — Главное, езжай побыстрее. Позже, когда Фэа остынет, я Определю, где ты.

— Будь осторожен, — прошептала она.

Затем, испуганно поглядев через плечо (но преследователи их еще не догнали), Хессет тронулась с места. Черный жеребец рассерженно фыркнул, однако на этом его непослушание и закончилось, и скоро они пропали из виду, поглощенные тьмой, стоявшей в ущелье.

А Дэмьен поспешил обратно. Идти было больно, а карабкаться по скале будет наверняка еще больнее, но он уже увидел кое-что, ускользнувшее от внимания Тарранта: безупречный полумесяц луны прямо над головой, верный признак того, что вот-вот рассветет. Возможно, в небесах еще не занялась заря, возможно, обостренные чувства Тарранта еще не откликнулись на близость солнечного света, но Дэмьен пропутешествовал с ним достаточно долго, чтобы осознавать, насколько опасно для Охотника такое время. Особенно в отсутствие Творения. Особенно — и это важнее всего, — если Охотник затеял столь глупое и рискованное предприятие, как подозревал Дэмьен.