Время клятвы [СИ]

— Это как же надо самозабвенно чтить бога тьмы, чтобы довести себя до такого состояния? Забиться в катакомбы, воздвигнуть статую! Статую, господин Эббот! Где это слыхано, чтобы Великим Богам ставили статуи, словно мудрым пророкам и смиренным просветлённым? Эти неучи даже не понимают, что Боги никогда не имели телесного обличия, потому что они в воде и земле, в воздухе и пламени, в магии и в разуме! Мы живём их Дарами, питаемся их плотью и кровью и дышим лишь потому, что они позволяют нам! А эти невежественные развратники воздвигают статуи, чтобы поставить презренного Инферно выше остальных! Они выдумали собственного бога тьмы, повелевающего всем светом, и не знают, что статуи вымышленным божествам воздвигают лишь те, кто больше всего на свете боятся разочароваться в их могуществе и пытаются убедить в обратном самих себя! Воистину, дезертиры-некромантулы — это самая уродливая ветвь, прославляющая тьму! А народ Корвунгарда? Эйферия жаждет знать, до каких пор он будет верить тёмным сказкам коронованных Некромантулов, искусственно продлевающих собственную жизнь! Фер уготовил всем Царство Вечного Дня, где не станет болезней и смерти, тревог и усталости, но ни один зрячий не увидит его, пока не прозреет последний слепой, верящий Ночи! Ночь правит темными умами, в которых отсутствует ясность, а Тьма создает иллюзию загадочности там, куда приходит Фер и показывает вещи в их истинном свете! Пока эти слова не будут звучать с губ каждого, Ночь так и продолжит забирать День, ибо сила Инферно в её обманчивости и коварстве! Смогут ли корвунцы когда-нибудь осознать эту непреложную истину или Империи Света придётся бесконечно устраивать войны с ними, взывая к Великим Богам? Вот что говорят все эйферийцы! Вот что меня, как жреца, сейчас терзает больше всего!

— А меня, как воина, сейчас терзает, что, чёрт возьми, творится на алтаре?!

* * *

Ирвин, Люмора и Полоний молниеносно развернулись. Барон уже стоял в боевой стойке, сжимая в руках Меч Справедливости. Тролль, улыбаясь, похрустывал кулаками, и оруженосец держал наготове клинок.

Бледная фигура в черном саване сидела на алтаре, свесив костлявые ноги. Тряпка упала с лысой головы, обнажив перекошенный от ужаса рот и безумные кровоточащие глаза, блуждающие по залу. Ирвин знаком попросил компаньонов не предпринимать никаких действий и сделал несколько мягких, кошачьих шагов в сторону алтаря. Взгляд мертвеца обратился на гвардейца, и перекошенный рот, полный гнилых зубов, разверзся:

— ВНЕМЛИ!

Ирвин остановился. Тролль перестал хрустеть кулаками.

— ВНЕМЛИТЕ!

В зале воцарилась абсолютная тишина. Можно было услышать писк комара, если бы он пролетал мимо.

— НЕ ИЩИТЕ ТО, ЧТО НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ВАМ!

Ирвин нахмурился. Компаньоны недоуменно переглянулись.

— ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ЕЁ СИЛЫ! СФЕРА ХАОСА СОЗДАНА НЕ ДЛЯ ЛЮДЕЙ!

Ирвин вскинул брови.

— А… для кого? — тупо спросил он.

Мертвец стиснул зубы, страшно вытаращив глаза.

— ЗАБУДЬТЕ ПУТЬ К НЕЙ РАЗ И НАВСЕГДА!

Неведомые силы оставили труп, и он рухнул на алтарь, грянувшись головой так, что в воцарившейся тишине звук удара был подобен раскату грома.

Некоторое время компаньоны обдумывали то, что сейчас произошло.