Время клятвы [СИ]

Закинув за плечи первые попавшиеся под руку котомки, незадачливый оруженосец бросился вслед за своим господином. Грифон расправил золотистые крылья, охваченные клокочущим пламенем, величественно взмахнул ими, и огненные языки, подхваченные разбуженным ветром, перекинулись на ближайшие сосны и мох и с неимоверной прытью заплясали с дерева на дерево, с кустика на кустик в сторону беглецов.

Полоний, Люмора и Ирвин ещё не успели уйти далеко. Дикие возгласы и орлиный крик, огласивший округу, заставили маленький отряд развернуться и с ужасом увидеть, как разрастающееся ревущее пламя преследует двух бедолаг и увлекает всё на пути в свой стремительный венский вальс. Могучий порыв ветра ударил в лица компаньонов, обдав их жаром и смрадом, и Полоний обречённо воскликнул:

— Всё пропало! Атмос гонит огонь в нашу сторону! Бог Неба и Бог Пламени объединились, чтобы смести нас с лица земли! Великий Фер, что же такое творится?! Чем мы, жалкие рабы, провинились перед тобой?!

— Бегите, глупцы! — орал приближающийся барон с мечом на плече. Бледный от ужаса оруженосец мчался рядом, борясь с искушением бросить взгляд назад.

— К реке Сюноро! — приказал Эббот. — Быстро!

Компаньонам всё было понятно и без слов. Пламя, летящее на крыльях ветра, словно Гелиос в своей колеснице, не знало ни жалости, ни пощады. Высоко в небе, над лесом, в эти мгновения, казалось, кричал самый кровожадный хищник в мире. Удивительно, как это живописное создание, достойное кисти Дункана, могло издавать такие страшные звуки. Грифон описывал круги над чащей, и с его золотистых перьев и кисточки львиного хвоста на раскачивающиеся кроны деревьев срывались всё новые и новые языки пламени. Они танцевали и кружились по сосновой коре вниз, на косматый лесной ковёр, по которому, будто перепуганные косули, уносили ноги несчастные путешественники.

Оруженосец с разбега влетел лицом в паутину между деревьями, запрыгал на месте, чертыхаясь и отплёвываясь, но тут же вспомнил, что позади есть опасность пострашнее, и вновь бросился вперёд. Полоний и Ирвин, закрывшись руками от загребущих еловых веток и уворачиваясь от острых сучков, которые так и норовили выколоть глаз, постоянно врезались то в одну сосну, то в другую, чудом не падая на землю. Огонь следовал за ними по пятам, и перепуганные птицы с дикими криками срывались с гнёзд, улетая туда же, куда торопились компаньоны, — к спасительной реке, за которой начинались горы.

Один из огненных языков прыгнул с ветки и мёртвой хваткой вцепился в краешек фиолетового плаща Люморы. Девушка остановилась и принялась что есть силы затаптывать пламя. Заметив, что дама оказалась в беде, Полоний тут же начал читать молитву Богу Гидросу, но, ко всеобщему удивлению, ничего не произошло.

— Всемогущий Гидрос отказался делиться со мной своим Даром! — в ужасе крикнул жрец. — Я не могу потушить огонь! Снимайте плащ, бегите!

Подоспевшие барон и оруженосец тоже стали помогать девушке затаптывать пламя. Видя, что большой огонь приближается с ужасающей скоростью, а вокруг уже разыгрался самый настоящий огненный шторм, Ирвин схватил Полония, толкнул его к остальным и накрыл компаньонов огромным непроницаемым куполом.

— Господин Эббот! — испугался оруженосец, увидев, что Ирвин остался снаружи. — Нет! Мессир! Мы должны помочь господину Эбботу!

И тут уши всех заложило воем огненной бури, обрушившейся на магический купол. Компаньоны вздрогнули от удара. Полоний рухнул на колени, воздел руки и зашептал молитвы Магносу, прося его дать сил, чтобы удержать защиту. Люмора и Рокуэлл растерянно смотрели на бушующий ураган. Мальчишка понял, что больше они ничего не могут сделать, и опустил голову:

— Это не должно было случиться… Он не должен был жертвовать собой.

— Но-но, малец! Жертвовать собой не входит в мои планы! Кто же тогда спасёт вас от нудных проповедей этого господина? — засмеялся невесть откуда взявшийся Ирвин, тыча пальцем в Полония.

Все, кроме жреца, поддерживающего купол, облегчённо выдохнули.

— Снова ваши гвардейские штучки? — прищурившись, предположил Рокуэлл.

— Вовсе нет, — улыбнулся Эббот, доставая из кармана крохотную статуэтку летучей мыши. — Хорошо, знаете ли, иметь одну про запас у себя, а другую — у верных друзей.

— Докатились! — не удержался Полоний. — Теперь используем даже эти богопротивные вещи!

— Для Богов, может быть, и противные, — усмехнулся гвардеец, — а для людей в самый раз!

Разговор прервал истошный крик Грифона. Чудовище раздосадованно парило в небе, по-прежнему засыпая сосновую чащу градом огня.

— Что теперь, Ирвин? — взволнованно спросила Люмора, наблюдая, как горящие сучья валятся сверху на купол. — Грифона не обмануть иллюзиями! Его зрение такое острое, что он способен отличить живую плоть от искусственной! Что ты предлагаешь?