Время клятвы [СИ]

Кобольдесса взвыла, набросилась на веснушчатого и воткнула ему в шею острый кинжал. Кровь хлынула из раны прямо на кобольдов, держащих Ирвина. Те сразу бросили гвардейца, достали свои кинжалы и кинулись на кобольдессу и ее подоспевших сторонников. Огненные языки рванулись к Эбботу, чтобы предать его большому огню, но остальные кобольды также похватались за ножи и кинжалы, и бальная зала в мгновение ока превратилась в театр войны.

Ирвин извивался на полу, пытаясь хоть что-нибудь сделать, пока вокруг лилась кровь и бились в конвульсиях охваченные пламенем карлики. В этот момент, выломав двери, внутрь наконец ворвался тролль, и дюжина кобольдов обступила его, но верзила работал кулаками как никогда, отшвыривая карликов в стены. Беснующееся пламя очага извивалось и порождало новых огненных языков, идущих в бой с кобольдами, а в эти мгновения в залу продолжали забегать очередные злобные карлики, вооружённые клинками и топорами. Ирвин почувствовал, как его кто-то грубо переворачивает на спину и садится сверху.

— Слезь с меня! Слезь с меня… ЖЕНЩИНА! — заорал гвардеец.

— Я тебе НЕ ЖЕНЩИНА, тварь! — кричала кобольдесса, размахивая окровавленным кинжалом и возя рыжей бородой по щекам Ирвина. — Посмотри! Посмотри на неё! У человеческой женщины НЕ МОЖЕТ быть такой бороды! Даже у тебя её НЕТ! Ну и кто из нас…

Каменный кулак пронёсся над головой Ирвина, и бородатая не-женщина с чисто женским визгом улетела в большой огонь, попутно прихватив с собой двоих рыжебородых. После этого тролль подобрал здоровенный кусок дверной плиты и швырнул его в люстру над головами сцепившихся друг с другом кобольдов. Чугунная люстра сорвалась с ржавой цепи, полетела вниз и с грохотом проломила головы оставшимся карликам. Раскидав четырёх огненных языков и убедившись, что все кобольды мертвы, тролль разорвал тугие верёвки и поставил Эббота на ноги.

— Что ж так поздно, дружище? — спросил Эббот, разминая руки. — Всё могло закончиться ещё в той пещере.

— Ты прав, гвардеец! Но мне просто было… любопытно, — улыбнулся тролль.

— Что любопытно?

— Найдёшь ты кобольда или нет.

— Хах! — ухмыльнулся Ирвин. — Ну ты чего, это же гвардейская школа магии, а не какая-нибудь жалкая подачка Богов!

Тут к Эбботу подскочили два языка, но он был готов. Лёгким взмахом руки Ирвин отправил их обратно в огонь, а затем собрал магию в кулак и решительно запечатал очаг.

— Вот так! — удовлетворённо произнёс он. — Знаешь, тролль, а ведь на мгновение я и вправду подумал, что ты решил перейти на их сторону.

Верзила шмыгнул носом.

— Я дал Слово Камня! — напомнил он. — А Камень…

— …слов на ветер не бросает, — закончил Ирвин. — Да… Я помню. Слушай, а чего мы всё "тролль", "тролль"? У тебя же есть имя?

Зеленокаменный детина чуть заметно улыбнулся:

— Зови меня Томас.

— Томас? — вскинул брови гвардеец. — Хм, отличное имя! Прямо такое… совсем человеческое!

— Что будем делать теперь, гвардеец?

— Теперь? — произнёс Эббот, глядя, как в залу забегают новые кобольды. — Нам по-прежнему нужна статуэтка, чтобы вернуться к друзьям, так что придётся переворошить здесь всё вверх дном! Ты со мной? — Ирвин встал в боевую позу, и на кончиках его пальцев заблестели сгустки магии.

— С тобой! — рыкнул Томас, подняв окровавленные кулаки.

— Тогда в добрый путь!

Глава 8. Гроздья гнева

Барон Рокуэлл и жрец Полоний шли рядом, погрузившись в невесёлые размышления. Опечаленный мальчишка с котомками, арбалетом и колчаном за спиной и мечом на поясе брёл где-то сзади, держа в руках Меч Справедливости и тяжело вздыхая. Эригонский лес по-прежнему не собирался выпускать странников из своих объятий, хоть эти объятия и перестали быть такими удушливыми. Ирвин Эббот не появился, так что компаньонам не оставалось ничего другого, кроме как собраться с силами и продолжить путь к реке Сюноро.

Полоний, раз за разом прокручивающий перед глазами всё, что случилось за последние дни, кинул взгляд на бледного барона и повторил:

— Я сделал всё, что мог, господин…

— Знаю! — горько отозвался Рокуэлл, взвалив Люмору на плечо поудобнее. — Ты прав, Август, ей надо восстановить силы! Но что, если она так и не сможет проснуться?

Август нахмурился:

— На всё воля Фера, господин барон. Вам нужно молиться за неё.

— А я и молюсь! — стиснув зубы от внезапного приступа нахлынувших чувств, выдавил Рокуэлл. — Я молюсь за неё каждое чёртово мгновение, которое…

У барона в горле встал ком, и он, не закончив, яростно замотал головой.

— Вам нужно принять успокаивающую настойку, — предложил Полоний и достал из-за пазухи пузырек с прозрачным, как слеза ребёнка, зельем. — Несколько капель, и станет гораздо легче, Ларс.

— Д… Да… С… Спасибо, — с трудом ответил барон, принимая пузырёк и делая большой глоток. — Ты знаешь, — продолжил он после короткой паузы, — она ведь такая… Ну… Такая… Такая… — Барон никак не мог подобрать нужного слова. — Такая… Понимающая! Когда я смотрю в её фиолетовые… оранжевые… Да даже неважно, в какие… глаза, я чувствую, будто она читает меня, словно книгу, понимаешь?