Время кобольда

Замерцал вызов проекции. Вот так, да?

— Нет… А, привет, Микульчик. Ты что-то забыл мне сказать? Сделал переучёт капсул и нашёл ещё пяток моих знакомых?

— Так это не ты?

— Не я! Клянусь! А что случилось?

— Две капсулы в твоём заведении переведены в режим суточной загрузки и активированы. Я подумал, это ты ушёл в вирт-загул на радостях, но решил проверить. К слову — ставить капсулы на максимальный срок опасно для психики.

— Да уж я в курсе.

— И ты не знаешь, кто это? У тебя что, к ним свободный доступ, как в сортир? Антон…

— Заткнись, Микульчик. Будь на связи, я проверю.

Я знал, кто там. Догадаться несложно — доступ, кроме меня, только у одного человека. У дочери. Чтобы она, если что, могла отключить меня.

— Микульчик, их можно вытащить? — спросил я, разглядывая незнакомую комбинацию огоньков на крышке.

— Только аварийным протоколом. Но я не советую. Очень травматично для психики.

— Более травматично, чем проторчать там сутки?

— Никакого сравнения.

— Тогда чёрт с ними, пусть гуляют.

— И кто это у тебя там?

— Не твоё дело. Я разберусь.

Микульчик обиженно отключился.

У моей дочери довольно необычное свидание. Но может быть, это и к лучшему. По крайней мере, что бы между ними там ни случилось, маленьких Эдуардиков она в подоле не принесёт. Не в этот раз.

— Нетта! Да Нетта же! Где ты, когда так нужна?

Тишина. Игнор. Одиночество. Хреновый денёк. И ночь не обещает быть безмятежной. А не пойти ли мне поспать? Я уже не так молод, чтобы скакать сутками.

Вернулся в комнату, немного поразмышлял на тему, является ли внеплановый отход ко сну конвенциональным поводом для внепланового приёма алкоголя. Пришёл к выводу, что является, но полуповодом. То есть, граммов сто, не больше. Ну ладно, сто пятьдесят.

И немедленно выпил.

***

Разбудил меня Миха — пришло время смотреть Дораму.

— Я хочу себе такую сестренку! — сказал он, глядя как девочка отважно преодолевает препятствия между собой и конфетами.

Табуретка, стол, табуретка на стол… Упорная и целеустремлённая девица в полосатых гольфах.

— У тебя есть сестра, — напомнил я.

— Она взрослая!

— Эта девочка тоже однажды вырастет.

— Это ещё когда будет!

Я подумал, что дети вырастают куда быстрее, чем кажется.

— Пап, у неё же нет родителей. Ты можешь её, как это… усыновить?

— Удочерить, Мих, девочек удочеряют. Знаешь, чтобы дружить с девочкой, она не обязательно должна быть твоей сестрой.

Миха задумался, осмысляя новую концепцию. В «Макаре» все дети старше него минимум на пять лет, это пропасть в таком возрасте. Я смотрел, как девочка, опасно балансируя на табуретке, набивает карманы конфетами. Если она их слопает, у неё что-нибудь слипнется.

— А давай ты её возьмёшь? К нам, в «Макара»?

— Я бы забрал, но она же в Дораме.

— А Дорама где?

— Я не знаю точно, Мих, — признался я.

— Но ведь Джиу пришла к нам! А ещё я видел там твою подружку, значит, это не далеко!

— У меня есть подружка?

— Нетта же! Она сегодня там была. Ой, она просила тебе передать! Я совсем забыл!

— Ты смотрел Дораму без меня?

— Чуть-чуть, — признался Миха. — Тебя нигде не было, а я хотел посмотреть, как там Ксюша.

— Ну, Мих! Мы же договаривались!

— Но я же совсем капельку!

— Миха!

— Ладно, ладно, пап. Я больше не буду. Разве что иногда… — и со смехом увернулся от подзатыльника.

— Так что Нетта?

— Открыла Ксюше дверь. Она никак не могла, а Нетта влезла в окно и открыла изнутри. А ещё сказала, что пойдёт за Настей. Просила тебе передать, чтобы ты нашёл её на берегу срочно. Но сначала ты спал, а потом я забыл. Ничего не случилось?

— Не знаю пока. Пойду, пожалуй, проверю.

— Так мы возьмём Ксюшу?

— Если она попросит — обязательно.

— Спасибо, пап, ты самый лучший!

***

— Клюся, можно к тебе?

— Я не одета!

— Значит, нельзя?

— Значит, можно! Но хотя бы сделай вид, что не пялишься.

Клюся в трусах и майке на лямках. По бёдрам вьется кельтский орнамент наноскина, по плечам — абстрактный узор. Может быть, даже цветной. Мой выборочный дальтонизм окрасил только светящуюся оранжевую каплю люминесцентной серьги.

— Ты все равно пялишься.

— Разве наноскин не для этого?

— Защитный камуфляж. Все видят его и не видят меня. А ты смотришь на мои ляжки! Это неприлично, похотливый старик!

— Тьфу на тебя. Я по делу.

— Да уж кто бы сомневался. Перед ним роскошная молодая женщина фланирует в неглиже, а он, игнорируя её красу…

— Так пялюсь или игнорирую?

— Пялишься на ляжки, игнорируя меня.

— Клюся!

— И клюськаешь. Ладно, что тебе надо, кроме как облапать меня взглядом?

— Мне кажется, Настя в беде.

***

— Давай я уточню ещё раз — твоя галлюцинация явилась к твоему сыну в Дораме и сказала…

— Нетта — не галлюцинация. Ты её видела, Настя её видела, Миха её видел…

— Не обижайся, но ты фиктор. То есть, метаэксгибиционист — галлюцинируешь на публику. Иногда мне кажется, что я тоже «Эротическая фантазия Аспида номер два».

— Номер два?

— Номер один, разумеется, Нетта. Куда мне до неё… Так что ты от меня хочешь?

— Подежурь у капсулы. Подай сигнал на выход, если я не выйду сам.

— Говно вопрос. И да, я ничуточки за тебя не волнуюсь, не думай.

Однако наноскин на её руках (штаны она всё же надела) помрачнел и ушёл в готику.

***