Время колесниц

Вылепили великана
Из земли они, из глины,
Из болотной чёрной жижи.
Круглый камень водрузили
Вместо головы на плечи.

Мудрый Ирмин, хитрый Ирмин
Великана заприметил,
Увидал такое чудо
И бежал из центра мира,
Влагу унося в ладонях.

Через горы, через долы.
Через реки и озёра,
Через чаши и болота
Убегал он от погони,
В гневе посланной богами.

Страшен исполин из глины:
Он с гранитной головою,
С пальцами из красной меди!
Вор не может с ним сразиться:
Руки заняты у вора.

Годы длилася погоня;
Ирмин не развёл ладоней.
Но божественная влага
Наземь падала по капле,
Проникая через пальцы.

Первой стала капля жизни;
Капля пламени — второю;
Третья капля из металла,
А четвёртая — из камня;
Пятой — капля влаги чистой.

— Я не слышал этой сказки раньше. В чём её смысл?

— Во время преследования исполин, посланный разгневанными богами, ненароком наступил на ими же выстроенный первый город людей и разрушил его, — охотно пояснил Талес. — Теперь на его месте обширное озеро. Так, из-за досадного просчёта, и закончился благодатный век Медного Правителя, жившего в той Столице. Сказывают, будто бы великан гонялся за Ирмином несколько столетий, и за прошедшее время уцелевшие люди отстроили пять новых крепостей — Кер, Ар и Десс, Брег и Бангор. Пробегая мимо них, в каждой он обронил по капле, взятой из источника мудрости. Таким образом объясняют возникновение у людей знания первостихий, а следовательно, и появление первых чародеев. По-моему, полная чушь. Разве могут предвечное пламя, сила жизни, расчленяющий металл, тёмная неподвижность земли и текучесть воды, которым издревле посвящены наши города, произойти из пяти каких-то жалких капель? Любой образованный человек лишь посмеётся над этими глупостями!

— ...Вытекла вода по капле,
Пролилась на землю влага.
Хитрый Ирмин, изловчившись,
В горы, к Дана Наковальне,
Заманил богов посланца.

И обеими руками
Дротики в него он кинул,
Ослепил ударом метким,
Глаз лишил он исполина,
Погрузил во мрак посланца.

«Где ты, Ирмин? Где ты, хитрый?»—
Великан кричит и горы
Кулаком своим сшибает.
Камни плющит, стонет, воет,
В ярости грызёт он скалы.

«Здесь сижу! Достань, попробуй!» —
Отвечал Ирмин, укрывшись
За базальтовым утёсом.
От ужасного удара
На куски скала распалась;

Глиняный богов посланник
Сокрушил утёс могучий,
На себя обрушил гору,
На себя, а не на вора,
И себя похоронил он.

— Пошли отсюда! — произнёс маг, заметив, что певец собрался укладывать арфу в чехол. — За столь низкопробные вирши я пожалел бы и полпальца серебряной проволоки!

— Напротив! — заметил Кермайт, перебирая поводья. — История об Ирмине, хитростью одолевшем врага, намного превосходящего его в силе, представляется мне весьма поучительной. Вот пример, достойный подражания каждого хольдеринга!

Друзьям потребовалось порядочно времени, чтобы отыскать храм Эйте. Проходящие мимо горожане только пожимали плечами в ответ на их расспросы. И лишь какой-то оборванный нищий, после того как ему бросили кусочек серебра, указал нужное направление.

Святилище богини оказалось весьма скромной постройкой, особенно на фоне впечатляющих уступчатых храмовых башен более почитаемых в Аре божеств трёх Племён. Но над всеми возвышался Дом Огня, глядя на который Талес отбил не менее двух десятков низких поклонов, серьёзно рискуя выпасть из трясущейся повозки на мостовую.

— Тпрру!!! — Кермайт лихо развернул колесницу и остановился во дворе небольшого святилища Эйте. Ворота были оформлены искусным резчиком наподобие причудливого переплетения двух древесных стволов. В пределах ограды находился сам храм, а также несколько уступающих ему в размерах хозяйственных построек, сараев и келий. Повсюду сновали жрецы, облачённые в рясы тёмно-зелёной расцветки; откуда-то ветер доносил запахи готовящегося ужина.