Время кошмаров

Возле могилы тоже никого не было, и только дождь все лил и лил. Капли падали на большую фотографию, прислоненную к одному из венков, и медленно стекали по ней, отчего казалось, что изображенный на снимке мужчина плачет.

Ужас в спальном районе

Тот день не задался с самого утра: я поставил будильник на семь, но он по какой-то причине не прозвенел, и в результате я едва не опоздал на рейс.

Терпеть не могу делать что-то впопыхах, приходить куда-либо впритык, но тут вышло именно так. Вместо того чтобы, как обычно, приехать пораньше, не спеша сдать багаж, пройти контроль и сидеть в зале ожидания, лениво листая журналы, я, взмыленный и нервный, примчался в аэропорт за полчаса до посадки и поднялся на борт самым последним.

Не успели пассажиры усесться, как вместо взлета всех нас попросили покинуть лайнер, потому что внезапно обнаружилась техническая неисправность.

— Хорошо, что сейчас обнаружилась, а не когда взлетели, — негромко проговорил седовласый мужчина, похожий на университетского профессора, и я был с ним полностью согласен.

К тому моменту, как нас пересадили на другой самолет, и мы все же поднялись в воздух, прошли почти два часа.

Перелет был долгий, трехчасовой, и это оказалось пыткой, потому что в соседнем кресле сидела отвратительная тетка: она громко чавкала, поедая принесенный стюардессой сэндвич, от нее пахло потом и к тому же она постоянно норовила обратиться ко мне с очередным глупым вопросом, пытаясь завязать разговор.

Чтобы отделаться от нее, пришлось притвориться спящим, хотя я никогда не сплю в самолетах, предпочитаю читать или слушать музыку — так время проходит быстрее. В этот же раз пришлось маяться с закрытыми глазами, и время тянулось бесконечно.

Из здания аэропорта в родном городе я вышел около девяти вечера. Уже полностью стемнело — дни в конце октября коротки. Таксист содрал втридорога, но у меня не было сил ни торговаться, ни спорить, так что он погрузил мой чемодан в багажник, и мы поехали в новый спальный район, где я недавно купил квартиру.

Повезло в одном: пробок в такое время почти не бывает. Ехать нужно было в противоположный от аэропорта конец города, так что я рассчитывал быть дома не позднее одиннадцати. Но снова, в который уже раз за этот бесконечный день, просчитался.

У машины лопнуло колесо, и пока водитель, чертыхаясь, снимал его и устанавливал запаску, минуло еще полчаса. Я уже почти не огорчился очередному происшествию — начал привыкать к череде неприятностей, желая лишь, чтобы эти бесконечные сутки завершились, а новый день был более удачным.

Выбравшись из машины, я зашел в круглосуточно работающий магазин, который находился в соседнем доме: вовремя вспомнил, что холодильник мой пуст, так что я не смогу утром выпить кофе с молоком (а без этого и другой день не будет удачным!).

— О, доброй ночи! — Симпатичная, но слишком обильно накрашенная продавщица по имени Эля постоянно строила мне глазки, и я отвечал на флирт, хотя мы оба прекрасно знали, что дальше этого дело не пойдет. — Давненько вас не было видно.

— Два месяца, — улыбнулся я. — Белый хлеб и молоко есть?

— А как же. В отпуске были? — Она поглядела на чемодан у моих ног.

— В командировке. В Новосибирске.

— Ясненько. Что-то еще желаете? — Вопрос прозвучал двусмысленно, и Эля подчеркнула это, проведя рукой по темным волосам. Ногти были хищные — длинные, покрытые бордовым лаком.

Я пожелал сыр и сахар. Хотел взять колбасы, но передумал. Завтра куплю в супермаркете, где обычно затовариваюсь. Тут все равно не окажется того сорта, который я предпочитаю. Чуть было не купил сигареты, но вовремя, с ноткой грусти, вспомнил, что полгода как бросил.

Сложив покупки в пакет, я расплатился, подхватил свой чемодан и вышел из магазина.

— Ой, тут без вас столько всего было! — округлила глаза Эля.

Но я не был настроен слушать дурацкие сплетни. Все ясно: девушке скучно, нечего делать, ночная смена тянется долго, вот ей и хочется с кем-то поболтать. Но наши устремления не совпали, мне хотелось только одного: принять душ и лечь спать.

Думая о том, что завтра устрою себе выходной, отосплюсь хорошенько, на работу пойду только через день, я шагал к своему дому. Втайне я гордился тем, что уже в тридцать два года сумел заработать на большую квартиру в хорошем районе, в новом доме, причем безо всякой ипотеки.

Я вошел во двор, огороженный забором. На территорию могли попасть только те, у кого имелся ключ, так что никакой шпаны, алкашей на лавочках здесь никогда не было. Дом у нас большой — десять подъездов, двенадцать этажей. Я шел и, как всегда, смотрел на окна своей квартиры: на эту сторону выходили окна спальни и кухни. Света, разумеется, не было, да и весь подъезд, за исключением трех окон, был погружен во мрак.

Ничего удивительного: глубокая ночь, первый час. Правда, в других подъездах света было побольше — кто-то полуночничал, смотрел телевизор, лазал в интернете. Мне остро захотелось оказаться дома, в своем уютном мирке, и я прибавил шагу.