Время кошмаров

А из леса продолжали выходить люди. Молодые и старые, мужчины и женщины, взрослые и дети. Лиц в сгущавшихся сумерках было не разглядеть, но Никите почему-то казалось, что смотреть на них и не стоит. Есть лица, которых лучше не видеть, как есть вещи, о существовании которых лучше не подозревать.

Молчаливые фигуры стояли вдоль дороги, не произнося ни слова, не делая попытки приблизиться, словно выжидая чего-то.

Никита, боясь себе признаться, думал, что знает, чего они ждут.

«Ни один человек туда на ночь глядя не поедет… Они не любят, когда на их территорию заходят! Неупокоенные! Не-мертвые!» — проносились в голове обрывки фраз.

Почему они не послушались? Зачем перед самым закатом полезли в это проклятое место? Через несколько минут солнце зайдет, станет совсем темно.

— Что на них за шмотки? — с тупым недоумением протянул Олег, как будто это была единственная странность во всем происходящем.

Кто-то из стоящих вдоль обочины был одет в костюмы или платья, но на многих были лишь ветхие, неопрятные лохмотья. Некоторые были босы.

Сколько их тут? Два десятка? Три? А сколько еще прячется в лесу?

— Они одеты в то, в чем были похоронены, — неестественно спокойно произнесла Юля. — Кого-то обрядили, но большинство не стали. Бросили в яму да закопали. Быстрее бы с глаз долой.

— Ты чего несешь? — Видно было, что Олег потрясен дикими словами всегда спокойной и благоразумной Юли.

— Это неупокоенные мертвецы. Тут прежде кладбище было, — все тем же неживым голосом говорила Юля, и Никита стал всерьез опасаться за сохранность рассудка жены.

Руки ее были ледяными, дыхание — частым и поверхностным. Бледное личико сердечком осунулось, скулы заострились.

— Мы подобрали на шоссе девушку, она говорила об этом месте. — Никита в двух словах пересказал все, что знал.

— Почему вы не сказали об этом? — визгливо выкрикнула Лариса.

— А вы бы поверили? Мы сами подумали, что она ненормальная!

— Придурки! Надо валить отсюда!

— А ну, заткнитесь все! — громко выкрикнул Олег. — Ходячие мертвецы, ожившие покойники… Чё за херня?!

Он поднял тяжелый разводной ключ и двинулся к ближайшей застывшей фигуре.

Остальные загомонили, пытаясь удержать его, но все попытки были тщетны. Никита схватил Олега за руку, но тот только отмахнулся. Набычившись, он направился к стоящему метрах в трех… человеку? Кто это все же был?

— Чего вылупились? Колхозники! Интересно вам? Поприкалываться хотите над…

Голос его взлетел и оборвался.

«Солнце село», — подумалось Никите, хотя он понятия не имел, так ли это.

Стоящие вдоль дороги фигуры, как по команде, двинулись к Олегу. Движения их были ломаными, неровными. Руки болтались вдоль тел, а сами тела удлинялись, вытягивались, шеи выгибались под дикими углами.

А лица… Боже, как страшны были их бледные, словно рыбье брюхо, лица: мутные глаза, уродливые язвы, раззявленные рты, которые раскрывались все шире, шире, словно у пираний.

Лариса подвывала от ужаса и что-то бормотала, слов было не разобрать.

Кошмарные фигуры обступили Олега. Костлявые, изуродованные струпьями руки тянулись к нему, и те, что были ближе, коснулись его лица и тела. Там, где они дотрагивались до несчастного, кожа его оплывала, стекала с костей, будто ее разъедала кислота.

Словно очнувшись, Олег начал кричать — не то от невыносимой боли, не то от ужаса, а может, от того и другого. Он вопил неожиданно высоким, бабьим голосом, и Никита, глядя на это, понимал, что медленно скатывается в безумие.

Юля с силой вцепилась в плечо мужа, и это привело Никиту в чувство.

— В машину, быстро! — скомандовал он, схватив жену за руку.

«Пока эти твари заняты Олегом, у нас есть шанс спастись», — подумал Никита. Это было жестоко, но он понимал, что вариантов два: или умереть всем вместе, или попробовать спастись.

Крики Олега не смолкали.

— Я не могу… Надо помочь ему… — Губы Ларисы тряслись, по щекам текли слезы.

— Ему уже не поможешь! Они сделают с нами то же самое!

— Нет… Я не…

— Ты хочешь умереть? — спросила Юля, и это подействовало.

Лариса со всех ног бросилась к машине Никиты и Юли. Те не отставали. Краем глаза Никита видел, что некоторые жуткие создания развернулись в их сторону и неумолимо приближаются.

«Ключи! Где они?» — в панике спросил себя Никита.

Кажется, в замке зажигания. Где еще им быть?

Крики Олега смолкли. «Наверное, умер», — почти безучастно подумал Никита, и ему вновь пришло в голову, какая тишина царит в этом месте. Ее нарушали лишь их шаги, дыхание, вопли.

Преследователи же, выбиравшиеся по ночам из могил, давным-давно не дышали, мертвые глотки десятки лет не издавали ни звука.

Лариса первой добежала до машины, почти сразу вслед за ней забралась в салон и Юля. Но радоваться было рано. Никита, который еще оставался на дороге, ощутил чье-то присутствие. Его обдало холодом — он словно оказался голым на морозе.

Жена завизжала, глядя ему за спину, и он весь сжался, готовясь ощутить ледяное смертоносное прикосновение.

«Не оборачивайся! Не останавливайся!»

Никита рванул на себя дверцу машины и нырнул внутрь.

— Поехали, пожалуйста, поехали! — причитала Юля. Лариса глухо рыдала.