Читаем Время культурного бешенства полностью

— Ладно. Сделаешь Модильяни. Но в пределах этого кабинета. В палате можешь писать портреты психов да вид из окна. Живописью тебя напрягать больше не буду, а рисунки сумасшедших остаются за тобой. Усвоил?

— Так точно, матушка-императрица!

Этот договор Мария Федоровна соблюдала неукоснительно и время от времени призывала Виконта поболтать за коньяком о живописи. Теперь, как выражаются на зоне, Виконт в психушке «стоял крепко», и процесс адаптации можно было прекратить. Но, как известно, поезд нельзя остановить на ходу.

Медсестра, с которой каждую пятую ночь Виконт общался в подсобном помещении, через день после веселой ночи имела и дневное дежурство, гораздо более хлопотное, чем ночное. В числе прочего на ее хрупких, жаждущих любви плечах лежала весьма прозаическая обязанность — организация проветривания матрасов двух алкогольных отделений. Каждый алкоголик выносил свой матрас на двор сам, и чтобы побудить их к этому, действовать приходилось исключительно убеждением. И однажды девушка попросила Виконта помочь ей — по части убеждения. Он согласился, но попросил белый халат, который и был ему выдан.

Эффект его присутствия был изумительным. Стоило ему войти в палату и рявкнуть «Встать! Смир-р-ра!», как сонные алкоголики повскакивали с коек и бодро принялись выполнять его указания.

Проветривание длилось час, и все это время алкоголики неприкаянно слонялись по двору. Выглядели они жалостно, и Виконт решил их взбодрить. Подойдя к стайке унылых людей в пижамах, он сказал доверительно:

— Есть на свете одна команда. Очень важная команда — «В одну шеренгу становись». Одни из вас знают, как она выполняется, а другие не знают.

Алкоголики с недоумением переглядывались, но тут бывший сержант, который мог перекричать танк на полном ходу, заорал жутким голосом:

— В одну шеренгу становись! — и, как положено, показал поднятой рукой, откуда начинать становиться.

Те, которые знали, выполнили команду бегом, и те, кто не знали, последовали их примеру. Кое-кто перешептывался, и Виконт рявкнул вполголоса:

— Равняйсь! Смир-р-ра! — и после паузы продолжил: — Мое воинское звание — сержант. Сержант — главный человек в армии. И не только в армии. Кого вы должны любить? Во-первых, Родину. Во-вторых, президента. И в третьих — вашего сержанта. А теперь повторите — кого вы должны любить?

— Родину, президента и нашего сержанта! — нестройно выкрикнули алкоголики.

— Ничего, на первый раз сойдет, — проворчал Виконт. — Нале-е-во! Шаго-ом-арш!

К концу проветривания психи умели выполнять команды «Левое плечо вперед», «На первый-второй рассчитайсь» и даже «Ряды вздвой».

Главный врач, глянув за окно своего кабинета на двор, восхищенно сказал заведующей отделением:

— Надо же, как красиво ходят!

— Я всегда считала, что хождение в строю лучше всего вправляет мозги, — снисходительно ответила та.

Пока алкоголики сворачивали свои матрасы, Виконт стоял и курил. К нему подкатился маленький сутулый человечек:

— Извините, товарищ главный врач! Я понимаю, у начальства стрелять не положено, но нельзя ли попросить у вас сигарету?

Виконт ему сигарету дал и, направляясь в свою палату, тихонько проворчал на ходу:

— Ну вот, теперь я уже главный врач. Пора съябывать.

А вечером по мобильнику позвонил Марат и сказал всего два слова, однако именно они побудили Виконта к решительным действиям.

Слова были такие:

— Железо зашевелилось.

Наутро Виконт подкатился к «матушке-императрице» с внушительной пачкой рисунков сумасшедших и пустил в ход все доступные средства убеждения. Она в психушке была не последним человеком, и уже после обеда Виконта вызвали в кабинет главного врача.

За столом сидели несколько человек, они по очереди листали историю болезни Виконта.

— Вопросы? — лаконично предложил главный врач.

Сухонький старичок в очках задал стандартный для таких случаев вопрос:

— Скажите, больной, как вы думаете, почему самолет взлетает в воздух?

Виконт посмотрел на него как на недоумка:

— Потому что командир эскадрильи дал пилоту приказ на взлет!

Главный врач позволил себе улыбнуться:

— Еще вопросы?

Какой-то хмырь с маленькими глазками и отвисшими щеками, похожий на хомячка, спросил елейным голосом:

— Сколько будет пятьсот сорок семь умножить на две тысячи сто пятнадцать?

— А будет вот сколько, — отвечал Виконт степенным тоном, — отсос, Портос и Арамис.

Ответ публике показался загадочным, как и последовавшая реплика главного врача. Он побарабанил пальцами по столу:

— Гм… допустим.

Заведующая отделением, заглянув в историю болезни, задала вопрос «на засыпку»:

— А что вы думаете о Малевиче?

Виконт вытянулся в струнку и бодро отрапортовал:

— Казимир Малевич есть великий русский художник и основоположник научного супрематизма! На сегодняшний день Малевич — это «наше все»!

— По-моему, этот больной совершенно здоров, — безапелляционно объявила «матушка-императрица», и главный врач, хихикнув, нашел повод блеснуть эрудицией:

— Превосходный оксюморон.

Вечером того же дня Виконт уже пребывал в своей квартире и в обществе соседа и друга Марата праздновал окончание заточения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Час Быка
Час Быка

Ученый-палеонтолог, мыслитель, путешественник Иван Антонович Ефремов в литературу вошел стремительно и сразу стал заметной фигурой в отечественной научной фантастике. Социально-философский роман «Час Быка» – самое значительное произведение писателя, ставшее потрясением для поклонников его творчества. Этот роман – своеобразная антиутопия, предупреждающая мир об опасностях, таящихся е стремительном прогрессе бездуховной цивилизации. Обесчеловеченный разум рождает чудовищ – так возникает мир инферно – непрерывного и бесконечного, безысходного страдания. В советское время эта книга была изъята из магазинов и библиотек практически сразу после своего выхода в свет. О ней молчали критики, а после смерти автора у него на квартире был произведен обыск с целью найти доказательства связи Ивана Ефремова с тайным антисоветским обществом.

Иван Антонович Ефремов

Социально-психологическая фантастика