Время льда и огня

Повторять не надо было: вся свора боевиков торопливо расхватывала небольшой холмик серебристых комбинезонов. Мы с Наймарком припоздали к разбору: в мой комбинезон уже вцепился дюжий боец, которого пришлось отогнать. Он бросился к оставшейся кучке, и в мгновение ока стало ясно — одного комплекта не хватает. И стало ясно кому — именно Наймарку, он стоял с пустыми руками.

Освободившийся трейлер выкатил из-под навеса и скрылся в раскаленной пустыне. Майор надсаживался в крике:

— Живей, сейчас закроют «окно»!

«Окно», вот оно что! Границу пересекали нелегально, отсюда весь этот ажиотаж и неразбериха. Импульсивно я протянул Наймарку свой комплект — дерзайте сами, мне эта заварушка и даром не нужна. И тут же понял: поздно, трейлер укатил, и вряд ли меня бы взяли обратно — в любом случае. Однако вездесущий Португал уже заметил мое движение и в течение секунды взвесил все «за» и «против». Меня он терпеть не мог (взаимно), и я уже не сомневался, что именно меня оставят подыхать в этой семидесятиградусной жаре, — но плотоядный взгляд его нехотя соскользнул с моей фигуры и остановился на ничем не примечательном пареньке из второго отделения.

— Ты! Да, ты! Снимай комплект, быстро!

Когда он успел выхватить пистолет? Парень что-то мычал сквозь забрало, он уже опустил шлем со светофильтром -вообще, насколько помнится, это был образцовый десантник. Он воспринял все как простое недоразумение.

— Снимай! — вопил майор, хватаясь за костюм и сам сдергивая его с бедолаги, обрывая кнопки. — Пересидишь под навесом… Я вызову помощь, заройся в песок… — И, продолжая нести такую ахинею, Португал сорвал с боевика термокостюм и указал ему пистолетом самое затененное место под навесом. — Сейчас свяжусь с трейлером, недалеко…

Он швырнул комплект Наймарку — одевайся, мол! У меня не было и тени сомнения, что, будь на то его воля, именно мы с Наймарком остались бы здесь подыхать, словно караси на сковородке, — а вот поди ж ты, оказались ценнее!

Мы напялили широченные термокостюмы поверх обмундирования — сразу стало легче, заработало внутреннее охлаждение; тем временем десантник убрел, пошатываясь, в дальний угол под навесом и замер там, тупо уставясь в стенку, еще не понимая, что для него все кончено. Португал подвел остальных к противоположному выходу и указал в раскаленной белесой пустыне, среди завивающихся смерчей, на нечто вроде палатки. Или завалившейся кровли — в песчаной дымке трудно было определить форму и расстояние.

— Все видите? Двести пятьдесят метров, нужно добежать во что бы то ни стало, там укрытие.

Это самый трудный этап, дальше пойдет легче… Вперед!

И первый из десантников бросился, очертя голову, к далекому песчаному конусу, а мы все напряженно всматривались в его фигуру, исчезающую среди песчаных вихрей в ослепительном солнечном свете.

— Упал? — сам у себя спросил Наймарк и тут же поправился: — Нет, добежал…

— Следующий! — рявкнул Португал.

Я весь кипел от жары и злости: вот в чем надо было нас тренировать, вместо того чтобы гробить на первом же этапе превосходных бойцов; что значит начальственное головотяпство! Как бы отвечая на мой негодующий взгляд, майор нехотя буркнул:

— По первоначальному плану этого не предполагалось… Следующий!

Следующими помчались женщины, попарно, держась за руки. Все достигли цели благополучно, это нас несколько приободрило.

— Женщины, — пробормотал Наймарк, — гораздо выносливее мужчин…

Тут я взглянул на него и понял: он смертельно боится, все его существо трепещет от одной мысли, что придется бегом одолевать этот ад. Хотя у него, как и у меня, не было никакого лишнего груза, он не верил, что добежит. Лицо его стало серым, усеянным, словно бисером, капельками пота. Я крепко взял старика за руку, и по следующей команде мы бросились вперед.