Время льда и огня

— Аварийную бригаду в пятый отсек, остальным — отдыхать. Сегодня больше налетов не ожидается, отбой. Расходитесь, — холодно махнул он кучке зевак, пытавшихся устроить ему овацию. И тут заметил нас:

— Ну что, уважаемый магистр, как вы оцените работу нашей центральной защиты против вашего космического нападения? — И, не дожидаясь отпета, весь еще в азарте недавнего сражения, добавил: — Кое-что и мы можем, так ведь?

— Ракеты подходят слишком близко. Вы что, их поздно обнаруживаете?

— Запуск производится тогда, когда мы находимся с обратной стороны глоба. Но ваши люди не учли того, что мы оживили, реставрировали три стационара над Солнечной стороной. И теперь у нас не может быть никаких сюрпризов оттуда, вот так, магистр Наймарк!

Однако старину Эла не так легко было пронять.

— Тогда что вам мешает уничтожать их на взлете?

Курата несколько сник — очевидно, он и сам знал это свое слабое место.

— Здесь вы правы. Мощность нашего лазера-истребителя не особенно высока, вот и приходится уничтожать чуть ли не за сто метров до спутника. Но мы прогрессируем!

И удалился — триумфатор, окруженный ликующими подданными. Мы с Наймарком остались одни на мостике. Отсюда видно было, как ремонтная бригада вдали, у пятого отсека, споро принялась за свое дело, как люди в скафандрах перепархивали с рейки на рейку, посвечивая сваркой, — и тут я услышал знакомый голос, голос, которого мне не хватало столько дней:

— Петр!

Норма стояла в углу обзорного мостика, почти невидимая в полумраке дежурного освещения.

Наймарк тоже обернулся и сразу же с обычной своей деликатностью заковылял в коридор — он старался нам никогда не мешать. Мы остались одни.

— Норма!

— Петр, слушай внимательно, не до сантиментов. Я делаю все для того, чтобы тебя при первой же оказии отправили вниз. Хотя…

Ее неотразимые серые глаза смотрели мне в душу.

— …хотя, по правде, я бы ничего не имела против, если бы ты остался здесь — будь все нормально, Петр, будь все нормально. Но ты же сам видишь — здесь дело идет к войне.

— Везде, где мы с тобой побывали, готовятся к войне. Разве что у меня на родине…

— Хватит о пустяках. Я хочу, чтобы ты понял основное — я на твоей стороне, какой бы ты выбор ни сделал, даже если придется… расстаться с тобой, вот как.

Норма отвернулась, я обнял ее за плечи.

— Мы будем вместе, — произнес я обычную мужскую фразу, не веря в нее ни на грамм, — мы будем вместе, если только захотим. И неважно, где это произойдет — здесь или внизу, но только прежде я должен обязательно побывать в Рассветной зоне, повидаться с отцом и теткой.

Норма подняла на меня взгляд.

— Я хочу, чтоб ты понял — мне здесь тоже не легко. Я не была на Галакси шесть лет, оказывается, я совсем отвыкла от всего этого — от людей, живущих извечно в стальной скорлупе, от вечного рационирования, от невесомости, от того, что во круг — только знакомые, и нигде нельзя укрыться, уединиться… Да, учти: здесь у меня есть — как это по земным понятиям? — жених, вот кто! Чтобы это не стало для тебя сюрпризом. Пойми, что покамест нужно придерживаться этой ситуации. Ну, а потом, если ты нас покинешь… как знать, может, она и станет фактом…

— Не станет!

В голосе моем было столько неподдельной злости, что Норма взглянула на меня и рассмеялась:

— Не знаю, не знаю… Кстати, ты нашел мою записку?

— Нашел. Считай, что тайное свидание уже состоялось.

Я все еще был вне себя.

— Так вот, уничтожь ее. Дело в том, что раньше мне казалось, будто я вижу всех людей на Галакси насквозь, что я знаю здесь все до последней пылинки, — но шесть лет немалый срок. И я ловлю себя на том, что никому не доверяю, это у себя-то дома! А как я мечтала вернуться!

Я представил, что ей, как и мне, часто снился дом, вот эти стальные переплетения за панорамным окном, эти трубы-коридоры из отсека в отсек, — а дом разочаровал. Могло ли такое произойти у меня с Рассветной зоной? Нет, никогда!

Внизу под мостиком зачавкали чьи-то подошвы. Мы с Нормой отшатнулись друг от друга. Так уж получалось, что все наши свидания проходили в убогом антураже насосных станций, занесенных снегом палаток, пропахших дешевыми духами шатров-гаремов Кшиша — и вот теперь нас вытесняют из ниши с журчащими трубопроводами какие-то посторонние люди.

— Я дам знать о том, как пойдут дела, — бросила она, убегая.

— Не слишком увлекайся своим… женихом, — едва успел буркнуть я, направляясь в другую сторону. На полпути, совершенно взбудораженный всем этим — и атакой, и разговором, — я решил было вернуться в каюту и доспать положенное время, но тут же понял, что никакой сон меня сейчас не возьмет.

* * *

— Курата, Курата, — напрягал память старикан Эл, — похожее имя когда-то, еще до Великого Стопа, украшало одного технического гения. Не знаю, тот ли это человек. Но вот то, что я его где-то видел, — несомненно. Что за беспамятство! И с такой памятью — претензии быть ученым!

Мы сидели за нашим столиком и обедали: посасывали горячий бульон, запаянный в специальный хлебец. За соседними столиками занимались тем же.