Время легенд

— Я не видел еще Фрэнни после ее возвращения из Вассара, — говорил тем временем Болдуин сенатору Колби. — Боюсь, что мужчины теперь вообще разнесут вам двери.

— Ну ты же знаешь Фрэнни, — улыбнулся сенатор. — Это не в ее вкусе. Она любит тишину и покой, манеры троглодитов больше прельщают Кейт.

— Папа!

— Мы же все знаем, что это так, малышка, — нежно проговорил сенатор. — Бог знает, почему ты предпочитаешь такие романы — если их, конечно, можно назвать романами…

— Гаррисон!.. — Коллин Колби положила руку ему на плечо, словно призывая его остановиться.

— Да, дорогая, — понял ее намек Колби.

— А вот и Фрэнни, — воскликнула Кетрин, увидев идущую к ним девушку. Фрэнни была совсем не похожа на свою сестру, хотя, решил Линд, и она по-своему хороша. Фрэнсис со своей вполне спортивной фигурой была выше и тоньше. Кейт была брюнетка, а Фрэнсис — яркая блондинка с бледно-голубыми глазами. Во всяком случае обе сестры могли прельстить любого.

— Джим, это Фрэнни Колби, — представил Болдуин. — Фрэнни, позволь познакомить тебя с моим старым другом, Джимом Линдом.

— Очень рада, — произнесла она тихим голосом.

Он взял ее руку, слегка пожал и поцеловал.

— И я тем более, — галантно отозвался он.

— Ну-ка иди сюда, Кейт! — Болдуин подхватил Кейт под руку. — Пойдем покажем, как надо танцевать.

Она взглянула на него с самой лукавой улыбкой.

— Вот это мне нравится!

Когда они шагнули в круг, рука об руку, Линд спросил с улыбкой у Фрэнсис:

— Не окажете ли честь? — и протянул ей руку.

— Ужасно люблю танцевать! — непроизвольно вырвалось у Фрэнсис.

Он вывел ее на середину зала и обнял. Она была немного напряжена, но постепенно успокоилась.

— Значит, вы друг Лью, — произнесла она наконец, пытаясь завязать разговор. — И как давно вы знаете друг друга?

— Со времен войны, — улыбнулся он. — Нетрудно хорошо узнать парня, с которым день за днем воюешь бок о бок.

— Вы так говорите о войне, как будто это спортивное состязание, — заметила она, слегка усмехнувшись.

— В каком-то смысле, так оно и есть, — согласился он, — похоже на шахматы.

— Да?

— Война — это род стратегической игры, но игры скорее умственной, чем физической.

— Похоже, вам она нравилась.

— Война никому не может нравиться, мисс Колби, — ответил он.

— Простите, — смутилась она. — Я хотела сказать…

Он усмехнулся:

— Забудем об этом, ладно? — И сменил тему: — Лью говорил, что вы окончили Вассар. По какой специальности?

— История искусств.

— Вы увлекаетесь искусством?

— Очень. — И после небольшой заминки продолжала: — Было время, я сама хотела стать художником. Но мои способности оказались куда скромнее моих амбиций.

Лицо у нее при этом признании приняло скептическое выражение, и он с жаром начал ее уговаривать:

— Уверен, что вы просто умаляете…

— Ах нет, нет, — быстро отозвалась она. — Ведь, к сожалению или к счастью, я прекрасно чувствую то, что хочу выразить на полотне, а получается все не так.

— По-моему, вы слишком критичны. — Зеленые глаза его лукаво блеснули. — Я бы сказал, что искусство во многом дело вкуса, правда ведь?

— Лишь в некоторой степени.

— Ну, вот взять, например, вас с сестрой. Вы обе прелестны, но каждая по-своему, — пояснил он свою мысль. — Ваша сестра обворожительна в белом, но вас этот цвет убьет. Но вы прекрасны в сиреневом — а этот цвет совершенно не идет Кейт.

Она подозрительно сощурила глаза:

— Кажется, вы смеетесь надо мной.

— Вовсе нет. Просто пытаюсь объяснить вам, что если что-то не устраивает вас, это вполне может понравиться другому, — улыбнулся оц. — Я бы хотел посмотреть ваши работы.

— Вы что же, ценитель живописи, мистер Линд?

Их глаза встретились.

— Что же, можно сказать и так. Я бы выразился иначе — я ценитель всего прекрасного.

Во время войны богатые респектабельные дамы, до того по два раза в год ездившие в Париж, чтобы посмотреть последние коллекции французских законодателей мод, обратили наконец свое внимание на бесчисленных американских модельеров. Правда, едва война закончилась, те же дамы вновь устремились в Париж, с прежней жадностью воспринимая новинки моды привычных кумиров вроде Диора, Бальмена и Шанель. В отличии от них Коллин Колби с дочерьми не поддались этому массовому психозу. Миссис Колби всегда приходила в восторг от моделей Хэтти Карнеги, носила шляпки, которые специально для нее делала Тициана, дизайнер магазина «Саке, Пятая авеню», и полагала, что незачем отправляться куда-либо дальше Нью-Йорка в поисках модных туалетов. Лишь сопровождая своего мужа в каком-нибудь дипломатическом вояже, Коллин Колби позволяла себе разориться на экстравагантное бальное платье от Диора или Шанель, находя, что лишь эти два модельера вполне отвечают ее вкусу.