Время Лиха(СИ)

- Лучше пусть отругает. Если что-то такое, что жалко, то будешь думать, думать постоянно... И гулять настроение пропадёт...

- Может, и ЭТИ со временем поймут, какая мелкая у них жизнь... А наказание будет. Обязательно. Всё, приехали. Бери вилы. Тпруу!

- ... Пап?

- Не хватай так много!

- Пап?! А ты Юрке дашь мешок картошки?

- На что?

- Девятый класс с завучем едут на заставу. Девки конкурсы готовят разные, пацаны берут гитару, а то там нет света.

44

- Как это?

- Говорят: нету. Или редко бывает. И угля нету зимой. Мёрзнут. И хлеба нету. Девки будут печь всякую ерунду, а пацаны собирают картошку. Ты ему дашь?

- Да-а... Пашка! Аккуратнее, а то прогоню. Вилы как держишь? Переверни.

- Так прикольнее! Сейчас мы как навалим воз - Рыжая фиг утянет!

Энтузиазм сына быстро пропал: нелегко было поднимать навильник тяжёлой соломы над головой. Впрочем, Иван не собирался грузить много: берёг старую лошадь, к тому же дорога домой шла на подъём. Отсюда, из низины, казалось, что деревня находится на следующей ступеньке, и если б здесь, у речушки, среди окружающих её кустов и жёлтого от скошенных хлебных колосьев пространства какой-нибудь великан поставил свою гигантскую ногу, то следующий шаг ему пришлось бы делать на той почти ровной площадке, где среди зелени огородов щедро, не жалея места, люди разместили свои дома и хозяйственные постройки.

Но ещё выше, за деревней, стояли невысокие холмы, невидные от речки. Там, где они сгрудились наиболее тесно, с древних времён собиралась вода, в которую, как в зеркало, могли заглянуть и ночная луна, и слепящее дневное солнце, и бегущие куда-нибудь облака, и всё огромное, бесконечное небо.

"Когда в эти места пришли люди, - рассказывал соседу дед Степан, - они сразу назвали село в честь озера Озёрками. А вот самому озеру название долго придумать не могли. Кто ни назовёт, больше о себе скажет, свои впечатления выразит, а чтоб одним словом обо всём в целом сказать - не получалось. Но называть-то приходилось: купаться, рыбачить ходили... Так постепенно озеро стало Озером, с большой буквы, и против такого названия никто не возражал".

... Поле находилось недалеко от деревни, и до вечера Иван успел съездить за соломой дважды. Когда возвращался во второй раз, то увидел у распахнутых дедом Степаном ворот Егоровну и свою Дарью. Женщины рассматривали что-то во дворе Степанчуков и разговаривали. Лошадь привычно потянулась на свой мостик, и Иван остановил её, чтобы взять за узду и отвезти солому к себе.

- Что интересного, - спросил он жену.

45

- Радость наша вернулась - Колька.

- А он уезжал?

- Ну, ты даёшь! Я полдня в школе и то знаю. Они ж с утра пили с Башкатовым, и Колька полез к чужой жене. Получил, видать, хорошо: где-то ближе к обеду его увезли в больницу. Сейчас как раз торжественно прибыл домой.

- Прямо Кощей Бессмертный. А по двору кого гоняют?

- Привёз из города двух уток на развод. Хвастал, что родственники дали.

- Спёр...

- Да может, и украл где-то. Его не поймёшь. Вы ещё поедете?

- Не успеем до темна. Пора управляться.

Иван вошёл во двор и потянул уставшую Рыжуху так, чтобы телега вписалась в узкие ворота. У соседей, действительно, громко крякало и кричало, из-за чего даже лошадь косила глаза и ступала неуверенно. Иван остановил её у кошары сарая, начал выгружаться, складывая солому на старые доски, чтоб не подтекло от дождей.

- Здорово, сосед! Видал: хозяйство буду разводить! - похвастался Колька через забор.

- Здорово... Ты бы это расколовшееся дерево спилил. Самим ходить неудобно, и нам нависает.

- Спилим, Иван, спилим! Везде порядок наведём! Чем, думаешь, лучше уток кормить: ячменём или овсом?

- Зефиром.

За поздним, ещё по летнему режиму ужином Иван пересказал семье свой разговор с участковым. На всякий случай попросил всех остерегаться незнакомых машин и людей, которые в их захолустном селе сразу бросаются в глаза, за исключением летних месяцев, когда на Озеро едут отдыхающие, а также стараться всегда быть у кого-нибудь в поле зрения. Семья поддержала

46

своего главу в его решении добиваться справедливости. Дарью возмутили слова участкового о том, что они "ещё легко отделались".

- Это что ж теперь: мы должны от бандитов откупаться? Спасибо им говорить, что не всё хозяйство перерезали, а только одну овечку?

Паша, как всегда, расхрабрился сверх меры, и его пришлось урезонивать. Старший неожиданно серьёзно заявил, что прощать преступников - значит, становиться пособниками в их следующих преступлениях. Родители переглянулись, подумав одно и то же: то ли сам повзрослел, то ли в школе на каком-нибудь уроке что-то подобное обсуждали. Дарья подумала на учителя истории, политизированного не меньше деда Степана и часто приносившего в учительскую газетные статьи о бардаке в стране.

Пока дети готовились спать и толкались возле умывальника, Иван подсел к радио.

- Подслушать что ли, - устало вздохнул он. - Осталось ему жить меньше двух недель... Совсем одичаем.