Время любить

Время медленно тянулось к вечеру. Саша закрыл глаза, то ли нервы перегрелись, то ли страх перевалил ощущаемую норму. Сон навалился, как неподъемный груз, и наполнил темноту в голове вспышками короткометражных сюжетов. Вот мать ругает Саню, корит его на чем свет стоит: променял образование, променял свое будущее на друзей-собутыльников, и даже Варя-красавица его остановить не может, отец-то в твои годы на заводе вламывал... И знает Саня, что права она, но злость в нем еще больше закипает. Что она понимает в этой жизни?! Что она знает о настоящих друзьях? А вышло, что знала больше. Потому как один купил себе военный билет, другой сумел закосить под жутко больного, а третий за мелкое воровство предпочел отлежаться на нарах, чем на солдатском матрасе. Следующая вспышка сопровождалась взрывами и летящими во все стороны осколками. Позже Александр Ермоленко готов был голову дать на отсечение тем же чехам, что он видел все происходящее не во сне, а реально: видел, как одна за другой, точно в замедленном кино, влетают в окно гранаты и по комнате разлетаются ошметки человеческих тел и одежды, как дюжина кусков горячего металла врезается в его грудь и живот. Он даже посмотреть на них успел, прежде чем умер...

Но в другой реальности все произошло иначе. Сначала раздались выстрелы на улице, потом посыпалась штукатурка над головой. Ночная мгла еще только-только начала смешиваться с предрассветным туманом. Автоматные стволы, выплевывая пули, больше походили на газосварочные агрегаты в руках неумелых людей. За окном, на недалекой улице, матерились по-русски, в доме - говорили по-чеченски, но матерились тоже по-русски. Потом старший крикнул в окно, что здесь пленные солдаты. И все затихло. Ермоленко и сержанту развязали ноги, старший вывел их на крыльцо.

Где-то рядом были свои, но ефрейтору Ермоленко в этот момент больше всего хотелось в туалет. От этого он почему-то улыбался. И когда слева - из кустарника на огороде - жахнул выстрел, Ермоленко «щучкой» нырнул с крыльца в сторону, секундой позже его движение повторил сержант, а из окон дома полетели стекла от разорвавшейся внутри гранаты. «Ну вот, и побывал и настоящем бою», - подумал ефрейтор, лежа на мокрой траве и торопливо расстегивая штаны, чтобы их не обмочить.

Потом был еще один выстрел, это недобитый чех застрелил майора, который разговаривал с сержантом. Но в общей суматохе Ермоленко этого не заметил, он в первый раз в жизни подумал о Боге, потому что остался жив. Остальные его не интересовали. Уникальная и единственная жизнь Саши Ермоленко продолжалась. Можно было даже рассчитывать на награду.

Про спасение ефрейтора Ермоленко и героизм майора Дорохова написали в газетах, пленников даже мельком показали по телевидению. Саша, прочитав заметку, облегченно вздохнул: «...в результате операции разведчиков были освобождены попавшие в плен к боевикам накануне сержант Андросов и ефрейтор Ермоленко...» Получалось, что Саня вроде как имеет отношение к боевой разведке. Поэтому свежеиспеченный младший сержант Ермоленко вырезал заметку из газеты и отправил ее Варе. Пусть полюбуется - он герой, он не врал ей про тяжелые боевые будни.

У Вари, когда она читала, навернулись слезы. Вот ведь, Саня был в плену, а ни слова об этом не писал. Друзья-разведчики спасли его. И скоро он приедет домой... Вся жизнь превратилась в ожидание. На своих сокурсников мужского пола Варя стала смотреть с некоторым недоверием и даже пренебрежением: отсиживаются тут, пивко попивают, дрыгаются на ночных дискотеках, рефераты в Интернете воруют и экзамены покупают. А настоящие парни, настоящие мужики тянут лямку и гибнут на войне!

Саша вернулся сразу после Дня Победы. Сколько нежности Варя подарила ему в первый день! Он же смотрел на нее с некоторым высокомерием, как на старшеклассницу, которая дорвалась до кумира. Это она заметит потом. Зато Саша после их первой ночи вместе стал смотреть на нее как победитель, которому она обязана чем-то основательным: то ли свободой, то ли вообще своим существованием. Странным ей также показалось, что он вернулся при деньгах. Уже на второй вечер сводил ее в шикарный ресторан «Венский вальс», где больше старался произвести впечатление на официантов своей щедростью, чем на Варю своими чувствами. Слышала, что солдатам в горячих точках платят боевые, но также слышала, что повсеместно выплаты эти задерживают.

После нескольких рюмок водки он плаксиво рассказывал ей, как вытаскивал под вражеским огнем раненого товарища, как свистели вокруг пули. А потом этого раненого бойца у него с рук на руки принял старший лейтенант, которому дали орден, а младшего сержанта Ермоленко, как водится, забыли. Но он не в обиде, боевое братство важнее, чем побрякушки на груди. Да и кто знает, может, еще дадут орден мужества, многих награды на гражданке догоняют... Нет, Ермоленко еще всем покажет!