Время любить

- Я же тебе сказал: главное - то есть точка прибытия - неизменна, а вот варианты движения к ней могут быть самыми разными. Это уже складывается из участия человеческой воли. А сумма созидательных и разрушительных действий индивидуумов, населяющих нашу планету, это уже сложение картины главного, большого варианта. Проще говоря, Бог наделяет человека свободной волей, об этом ты, надеюсь, слышал, именно в этом проявляется божественная природа человека. А вот качество использования этой индивидуальной воли есть собирательная сила, формирующая будущее.

- Понятно - что ничего не понятно.

Дорохов поиграл бровями, проверяя, не окосел ли, и безнадежно вздохнул. - Воздух здесь какой-то... Вроде и свежий, но привкус у него странный. Скорее, безвкусный.

- Откуда тут взяться вкусу? - обвел рукой гулкую пустоту Кошкин. - Соседи капусту не тушат. Рыбу не вялят. Нет тут соседей.

- Ты только Мариловне про ее убийство не рассказывай.

- Да уж сам знаю, лишь бы у нас еще кто при памяти не оказался, а то и в отделе кадров могут с легкой руки порадовать. Любит у нас народ бразильские фильмы и отечественные некрологи. Честно говоря, не представляю, какие могут быть последствия у такой вилки времени? Слепой котенок лучше ориентируется в пространстве...

Они вошли в подъезд и замолчали. Шаги в мертвом доме звучали будто аккорды абстрактной пьесы. И кульминацией ее стала дверь Мариловны, что распахнулась навстречу когда они были на последнем пролете.

- Господи! Да наконец-то! Уже и не чаяла живую душу увидеть! Сереженька, Вася! Это ж какая атомная война приключилась? - и прямо на пороге старушка зашлась навзрыд, повиснув на крепких руках подоспевшего вовремя Дорохова.

Кошкину оставалось только гладить ее по руке и причитать, что все нормально, все позади, домой поедем...

- Сходила за пенсией, - пробурчал Дорохов.

- Так ведь вспомнила! - причитала Мариловна. - Вспомнила! Деньги взяла, и сразу в магазин. Купила чего надо и - домой. Там же сериал любимый начался. Телевизор включаю - пусто! А потом уж, на второй, кажись, день, дошло, что на всей улице пусто. Беда-то какая! Думала, с ума, старая, съехала. Уж не чаяла никого увидеть. А потом, мнила, умерла я, и это ад для меня такой специально придуман. На улицу боялась выходить. Чего же это такое?..

- Ничего, Мариловна, ничего, милая, теперь все позади. Заблудилась ты у нас чуток. Ты ж сама с собой не разговаривала?

- Заговоришь тут!

- Ну ладненько, сейчас домой отправимся... - сказал Кошкин и поймал себя на мысли о том, что, в сущности, Мариловна и так дома. Ему стало неуютно, даже тряхнуло все тело: а вдруг они все втроем застрянут тут?

- Ага, Сереженька, ага, подожди малехо, я только пенсию возьму, зря что ли мучилась?

- Нет, Мариловна! Ни в коем разе! Отсюда мы ничего брать не будем. В нашем времени она тебя на том же месте ждать будет, и даже потраченное в магазине на месте останется.

- Да шут с ней, с пенсией, - успокоилась вдруг Мариловна, - но чтоб я еще хоть раз на твоей машине путешествовать намылилась!.. От такой тишины и похоронный марш любимой песней станет. Мы точно домой попадем?

- Точно, - Сергей Павлович отбросил всякие сомнения, иначе становилось жутко и страшно, хуже, чем в детстве заглянуть в приоткрытую дверь морга.

- Ну тогда я тебе покажу чего: может, для науки твоей это важно будет, - и она поманила Кошкина пальцем в глубь квартиры.

Тот послушно, но осторожно направился следом.

Мариловна сначала подвела его к радиоприемнику, который висел на кухонной стене. Включила его на полную мощность и приложила палец к губам, словно сейчас будут передавать сводки Совинформбюро. Спустя минуту Сергей Павлович стал различать легкое потрескивание эфира, а уже потом ему показалось, будто он слышит отдаленные голоса. Правда, возникало чувство, что голоса эти живут не в динамике, а где-то рядом с ним, а репродуктор выполняет роль лампочки, на которую летят ночные бабочки и мотыли. Как ни силился он разобрать этот тихий говор, но получалось только додумывать, угадывать значение слов. Голоса же были и мужскими, и женскими, и детскими и никак не походили на размеренную речь дикторов и запальчивые уловки уличных репортеров. Мариловна спросила взглядом: слышишь? Кошкин кивнул: слышу.

- Чего это? - спросила старушка.

- Ума не приложу, - признался Кошкин, - возможно, радиоприемник в этом случае является слабым ретранслятором каких-то неизвестных физике волн. Не знаю, Мариловна, но это действительно странно, удивительно и жутко.

- Во-во, и я о том. Может, это вообще не из нашего мира?

- Кто знает? - пожал плечами Сергей Павлович и выкрутил до минимума регулятор громкости.

- А пойдем еще? - поманила рукой в комнату Мариловна.