Время любить

Мистический страх охватил Елену Андреевну, когда она торопливо пробежала по комнатам, закрыв окна, и села на диване, отложив в сторону книгу. Буйство стихии, казалось ей, предвещает что-то недоброе, опасное для нее и ее близких, и чувство это росло с каждым раскатом грома, наполняло душу тревожным, бессмысленным, изматывающим ожиданием. В конце концов она не выдержала и схватила трубку телефона. Напиликала мобильный Володи, но трубка ответила женским голосом, что абонент находится вне зоны досягаемости, «пожалуйста, перезвоните позже». Набрала номер Виталика, но у того телефон оказался выключен. На занятиях? В последнюю очередь, подталкиваемая овладевшим ею недобрым предчувствием, позвонила Сергею. Домашний ответил длинными, как гудок парохода, прощальными нотами. Невольно она стала прислушиваться к своим страхам, перечисляла в памяти разные названия фобий, но именно в памяти сидела сердцевина ее непонятного ужаса. Там появлялось то, чего раньше никогда не было. Смутная догадка снова толкнула ее к телефону. Пролистала старую записную книжку, кое-как нашла рабочий телефон Кошкина.

Ответил Китаев:

- Слушаю.

- Сергея Павловича можно услышать?

- Нет, перезвоните позже, часа через два-три. Или утром.

- Позвольте, но через два-три часа будет глубокая ночь! Это звонит его жена... Бывшая. Но он мне очень нужен!

- Простите, сейчас Сергей Павлович в любом случае не сможет подойти к телефону.

- Куда я могу ему перезвонить?

- Никуда. Он участвует в важном научном эксперименте.

- Значит, он опять воспользовался этой своей машиной времени?! Только не пытайтесь меня обманывать, я все знаю, он сам мне говорил. Скажите, мой муж, мой нынешний муж, он сейчас с ним?

- Н-н-н... да... Но там все в порядке. Вы не переживайте.

- Да вы не понимаете!.. - она отбросила трубку, и с этого мгновения страх растаял, уступив место яростному порыву русской женщины, о которой и сказал поэт: «В горящую избу войдет». Уж кто-кто, а настоящие русские женщины, как самые чувствительные радары, безошибочно чувствуют опасность, угрожающую родным и близким.

Закончив работу, Варя, не торопясь, направилась к выходу За порогом бушевала непогода, спешить некуда. Постояла немного на КПП, поболтала с охранниками и, поняв, что на улице ее просто-напросто смоет, что автобус все равно не придет, направилась обратно в корпус. Ноги сами принесли ее в лабораторию Сергея Павловича, где Китаев пил уже восьмую кружку чая и разгадывал кроссворд в старом журнале «Наука и жизнь». Варю он сначала не заметил, потому как сидел к двери спиной и вслух сам себе задавал вопросы.

- Оптический квантовый генератор? Пять букв...

- Лазер, - подсказала Варя, и Китаев чуть не упал с табуретки от неожиданности.

- О! Здравствуйте.

- Добрый вечер, а я думала, тут опять Сергей Павлович ночует.

- Ну, он как бы тут и как бы его нет.

- Опять, наверное, навещает молодую жену? - предположила Варя.

- Нет, он вместе с ее нынешним мужем проверяет систему советского общественного питания.

- Ух ты! А можно, я тут у вас посижу, там на улице дождь, гроза и вообще - внеплановое светопреставление.

- Конечно, у меня еще полкроссворда впереди, чай будете? С сушками...

*  *  *

Метаться по служебному кабинету, как тигр в клетке, - дело театральное. Но если никто этого не видит, то можно еще при этом пинать урну и пить дорогой коньяк, что ждал своего часа в сейфе с секретными документами. Вадим Григорьевич даже в своих просторных пенатах не находил себе места. Пятнадцать лет он уверенно маршировал вверх по карьерной лестнице, чтобы, находясь у самой вершины, оглядеться и понять: кожаное кресло, к которому он так стремился, - ничего не значит. После третьей рюмки вспомнилось вдруг ежедневное мамино: «Вадик, не водись с этой шпаной, они тебе всю жизнь испортят». И Вадик не водился, во дворе появлялся редко, чаще всего чтобы получить пинка, новое прозвище или быть до конца игры галящим. Шпана потом разошлась по тюрьмам и войсковым частям, а Вадик прилежно, как и все зубрилы, учился в институте, получив благодаря стараниям мамы справку об ограниченной годности к воинской службе. И вот повзрослевшая дворовая шпана добралась до его просторного кабинета, кидает ему дипломатами деньги и втягивает в игру, в которой он снова будет галить. Да еще и нерусская шпана.

А Кошкин?! Кулибин, чтоб его! Каким, интересно, он был в детстве? Поди, из тех, что и вашим и нашим... Нормальные Кошкины-Котины танки изобретали. А этот... Целый час Яковлев смотрел на телефон, раздумывая, кому позвонить, чтобы ситуация вновь оказалась в его надежных руках. Раньше-то понятно: первому секретарю обкома или первому заму по идеологической работе. А теперь? Губернатору по барабану, ФСБ вмешивается только по заказу Марченко, министр обороны тоже предпочитает разговаривать с последним. Насколько они в курсе всех этих экспериментов? Влезешь, как индюк в суп, сварят и съедят, а кости - дворняжкам.