Время любить

Вечером Кошкин пригласил в лабораторию Китаева. День он провел в раздумьях и сомнениях. Не знал, обижаться на Марченко, или уж махнуть на все рукой, пусть все будет, как будет? Кроме одного, Дорохова и Мариловну Сергей Павлович решил у смерти выиграть. Чего бы это ему не стоило. И пусть все парадоксы Эйнштейна и прочие научные казусы идут ко всем чертям. Но если план спасения Дорохова у него был, то с Мариловной было сложнее. Поэтому Кошкин выбрал поэтапное решение всех стоящих перед ним задач. Задачи, поставленные временем, со временем и решаются, особенно если берется за них человек решительный. Каламбур ему этот понравился, и, приглашая Китаева в лабораторию, Сергей Павлович старательно отгонял ироничное настроение. Улыбка была бы неуместна.

— Толя, давай попробуем воскресить твоего командира, — и, не давая Китаеву осмыслить сказанное, добил, — необходимая аппаратура для этого имеется. Ничему не удивляйся, ничего не спрашивай. От тебя требуется немного: первое — не считать меня сумасшедшим, второе — когда я растворюсь на твоих глазах в воздухе, не впадать в истерику, не терять сознание и не вызывать милицию, третье — никого не подпускать к этому прибору до тех пор, пока я не появлюсь обратно. Думаю, что буду отсутствовать два-три часа. От силы четыре.

— Это секретная техника? — не стал спорить Китаев, потому как с сумасшедшими и одержимыми спорить бессмысленно.

— Ты готов мне помочь? — не ответил Кошкин.

— Я же говорил, за Данилыча — хоть грудью на амбразуру. Возьмите меня с собой, если это действительно возможно, в конце концов, я умею обращаться с оружием, а вы, скорее всего, нет.

— Вот как раз оружия там не надо. Я не раскидывать пули собираюсь, а остановить для начала хотя бы одну. Сделай доброе дело, ограничься пока выполнением моей просьбы. Обещаю тебе, если только понадобиться стрелять, резать, связывать, ломать челюсть — я обязательно позову тебя на помощь.

— Мне что? Просто сидеть здесь?

— Для начала надежно закрой центральный вход, проверь, закрыты ли запасные, а потом… Потом нужно будет сидеть и ждать. Я не знаю ничего, что было бы страшнее, чем просто сидеть и ждать. Так что потребуется немало мужества. Главное: кто бы ни появился, ни за какие коврижки не подпускай его к этому прибору, — Кошкин похлопал ладонью по генератору.

— Хорошо, — Китаев пожал плечами и отправился закрывать двери.

Прошло несколько минут, и Кошкин появился в своей лаборатории, чтобы увидеть самого себя плаксиво беседующего под бульканье армейской фляжки с Дороховым. Василий стянул с кульмана собственноручный чертеж и толковал Кошкину:

— Вот, смотри, я тут некоторые чертежи набросал. По траекториям и карте местности я точно вычислил, где мог находиться снайпер в обоих случаях. И до нашего появления в истории и после него. Он не был в доме, где мы накрыли боевиков, он сразу находился в зеленке. Скорее всего в момент начала стрельбы во второй раз он находился как раз напротив дома, начал менять позицию вдоль дороги, оставаясь невидимым для наших бойцов…

— Я все равно в этих стрелках, точках и пунктирах ничего не понимаю. Верю на слово, — отмахнулся Кошкин позавчерашний. — Чего ты хочешь от меня, Вась? Чтоб я тебя с карабином, который ты, конечно, уже перетащил в сейф, что стоит и стола дежурного, отправил спасать твоего Китаева? Да делай что хочешь. Мне не то чтобы все равно, я просто почему-то очень устал. Знаешь, Вась, захотелось вдруг хоть немного пожить для себя, поехать к морю… Я не помню, когда последний раз видел море, я не помню, когда хотя бы задней мыслью не помнил о работе… — еще немножко и оба Кошкина заплакали бы от жалости к себе. При этом второй до мельчайшего поворота души вспомнил, как его крутило и мутило. И все же быстро собрался и огорошил беседующих:

— Не помешал?

Следует признать, что младший Кошкин ничему не удивился.

— Я ждал чего-то подобного. Если ты не вмешиваешься в будущее, то будущее вмешивается в твое прошлое, — философски заключил он.

— Ни фига себе война, смерть фашистским оккупантам, — пропел Дорохов. — Я такое относительно себя уже видел.

— Чем обязаны? — иронично спросил Кошкин младший.

— Тем, что тремя днями позже в этой лаборатории меня ждет Анатолий Китаев, а майор Дорохов похоронен со всеми воинскими почестями пять лет назад. Еще вопросы? Карабин СКС уже отрекламировал? — сдвинул брови на Дорохова. — Тоже мне, друг называется…

Пару минут тянулось молчание. Все трое то смотрели друг на друга, то пялились в пол.

— Выпьешь? — разрулил тишину Дорохов.

— Нет, и тебе, Вася, не рекомендую. Ты же хочешь по горам своей памяти прогуляться. Вот и пойдем вместе. А этот вчерашний пусть тут сидит, и думает: зачем он тебя отпустил.

— У тебя есть какой-то свой план?

— Есть.

— Мне бы на секундочку Толяна повидать… — поканючил Дорохов.

— Вась, хватит импровизаций! — взмолился Кошкин. — Откуда я знаю, что произойдет, если я сведу двух погибших боевых товарищей. Не хватало только вас обоих потерять.

— Блин… — майор опустился на табурет, и стал усиленно растирать ладонями виски.

— Вот так, товарищ майор, и никаких диверсий.