Время любить

Абу послал лошадь галопом, не задумываясь о тех, кого они сбивали по дороге через южные ворота, к счастью, еще не закрытые. Они промчались, не останавливаясь, затем копыта лошадей застучали по маленькому римскому мостику, перекинутому через Хениль с кипучей и прозрачной водой. Вскоре рядом с небольшой мечетью под белым куполом показались широкие крепостные стены в окружении деревьев. Эти стены защищали башню с куполом в виде митры: рядом располагались два павильона, а перед башней виднелся портик с изящными колоннами. Призрачные силуэты — должно быть, стражники — бродили перед порталом ворот, которые поспешно открылись, когда Абу-аль-Хайр, приложив ко рту руки рожком, издал особый крик. Обе лошади, неся всадников и не замедляя хода, устремились под портал, резко остановились перед колоннами в цветущем жасмине башенного портика. Тяжелые ворота крепости затворились и были забаррикадированы.

Соскальзывая с лошади, Катрин упала на руки выбежавшему навстречу им Готье. Он подхватил ее, поднял почти на вытянутых руках, радуясь так сильно, что это чувство заставило его забыть обычную сдержанность.

— Живая! — вскричал он. — И… свободная!.. Возблагодарим же Одина и Тора Победителя, вернувших вас. Мы столько дней были ни живы ни мертвы…

Но она, не в силах унять нетерпение и беспокойство, выкрикнула:

— Арно? Где он?

— Здесь, рядом. За ним ухаживают…

— Он не…

Она не смела продолжать. Перед глазами промелькнуло: Готье вырвал стрелы из пронзенных рук, хлынула кровь и нормандец взвалил себе на плечо неподвижное тело.

— Он слаб, конечно, потерял много крови. Лечение метра Абу как раз необходимо.

— Пойдемте туда! — произнес врач. Он сверзился со своей огромной лошади, вернул тюрбан на место и опять принял величественный вид, в значительной мере потерянный им во время скачки.

Он повел Катрин за руку через большой зал, украшенный тысяче цветными витражами, сиявшими фантастическими красками, и галереей с маленькими выгнутыми оконными проемами. Черные мраморные плиты пола напоминали ночной пруд вокруг многоцветного архипелага толстых ковров. Дальше следовала комната меньшего размера. Арно лежал на шелковом матрасе, по одну его сторону стояла незнакомая женщина, по другую — Жосс, как и раньше, в военном снаряжении. Парижанин радостно улыбнулся Катрин. Но та не видела ни его, ни женщины. Она упала на колени возле своего супруга.

Арно лежал без сознания. Лицо его было напряжено и бледно, с большими кругами под закрытыми глазами. Кровь из раненых рук запачкала зеленого цвета шелк на матрасе и толстый ковер на полу, но больше не текла. Дыхание было коротким и слабым.

— Думаю, он выживет! — произнес рядом с Катрин низкий голос.

Повернув голову, она встретилась взглядом с глубокими темными глазами, показавшимися ей бездонными. Они принадлежали молодой женщине, очень красивой, с нежным лицом, на котором были нарисованы странные знаки темно-синего цвета. Догадываясь, что Катрин удивлена, женщина коротко улыбнулась:

— Все женщины с Великого Атласа похожи на меня. Я — Амина. Пойдем со мной. Оставим врача заниматься своим делом. Абу-аль-Хайр не любит, чтобы женщины вмешивались в его работу.

Катрин невольно улыбнулась. Любезность Амины была так искренна. И потом она вспоминала первую встречу с мавританским врачом в трактире у дороги на Перрону. Он ухаживал за Арно, которого Катрин и ее дядя Матье нашли раненым у обочины. Она знала необыкновенный талант своего друга. И без сопротивления дала себя увести, тем более что Готье успокоил:

— Я остаюсь с ним…

Женщины сели на берегу узкого канала, проложенного среди сада. Рядом росли розы, от воды шла сладостная свежесть, в какой растворялись усталость и дневной жар. На мраморном бордюре под большими позолоченными лампами были разбросаны шелковые подушки. Здесь же стояли золотые подносы со всевозможными сладостями и фруктами. Амина предложила Катрин сесть рядом и одной репликой палила служанок, чьи нежных цветов покрывала исчезли в направлении дома.

Довольно долго женщины молчали. Катрин, приходя себя после того, что ей только что пришлось пережить, впитывала благоуханный покой этого прекрасного сада и безмятежность, которая исходила от сидевшей рядом с ней женщины. Мысли о смерти, страх, отчаяние ушли прочь. Ведь не мог же Бог, таким чудесным образом спася Арно, тут же его отобрать? Его вылечат, спасут… Она была в этом уверена!

Наблюдая за своей гостьей, султанша с уважением отнеслась к ее задумчивости, а потом указала на большие подносы и мягко сказала:

— Ты устала, измождена. Отдыхай и угощайся!

— Я не голодна, — ответила Катрин с едва заметной улыбкой, — но хотела бы знать, как я здесь оказалась? Что произошло? Можешь ты мне рассказать?

— Почему же мне не отнестись к тебе по-дружески? Неужели я должна стать твоим врагом только потому, что мой господин хотел сделать тебя своей второй женой? Наш закон дает ему право иметь столько жен, сколько он пожелает. Если же ты думаешь о моих чувствах, то уже давно он мне безразличен.

— Говорят, вы очень близки.