Время любить

Мрачные всадники в черных одеждах с закрытыми лицами превратились в регулярную войсковую охрану калифа, и черные селамы уступили место белым бурнусам. Сам Мансур оставил одежду с золотой вышивкой и свой сказочный рубин у Амины и надел мундир простого офицера. Готье и Жосс, нахлобучив на глаза шлемы с тюрбанами, присоединились к солдатам и вместе с ними окружили тесным кольцом большие носилки с плотно закрытыми шелковыми занавесками, которые образовали центр всего шествия.

В носилках находился Арно, все так же в бессознательном состоянии, за ним внимательно следили Абу-аль-Хайр, Катрин и Мари. Обе женщины были одеты как служанки хорошего дома. Мари, вооружившись опахалом, махала им около раненого, Катрин держала за руку Арно. Эта рука, покрытая бинтами, горела от жара, и Катрин, полная тревоги не отводила взгляда от лица с закрытыми глазами. Абу-аль-Хайр приказал одеть Арно в пышные женские наряды. что было довольно трудно сделать, учитывая размер рыцаря. Укутанный в широкие покрывала из синего легкого атласа в золотую полоску, в сборчатых шароварах и вышитых туфлях без задников, рыцарь походил на благородную даму, пожилую и больную. Их забавное переодевание развеселило Катрин. Оно внесло нотку веселья, которая превратила их бегство во что-то вроде театрального представления или любовного приключения с похищением. А главное, они покидали этот город, да не одни, а под надежной охраной. Поэтому уже спокойным голосом Катрин спросила у Мансура, садясь на матрасы в носилках:

— Что же мы скажем, если встретим людей калифа?

— Что сопровождаем старую принцессу Зейнаб, бабушку эмира Абдаллаха, который правит в Альмерии. Зейнаб должна вернуться в свой дворец после визита к нашей султанше, с которой они с давних пор в дружбе.

— И нам поверят?

— Кто же осмелится сказать что-нибудь против? — прервал их Абу-аль-Хайр. — Принц Абдаллах, двоюродный брат калифа, такой ранимый человек, что сам наш хозяин бывает очень осторожен в отношениях с ним. Альмерия — это один из наших крупнейших портов. Что касается меня, так совершенно естественно, что я сопровождаю эту благородную даму, — заключил он, устраиваясь на подушках в носилках.

Вся группа ехала в темноте и без шума, раздавалось только приглушенное цоканье копыт лошадей. А совсем близко, в городе, царило оживление. Все огни были зажжены, широкие горшки с огнем горели на крепостных стенах Гранады, и город светился в ночной темноте, словно огромная колония светлячков. Приподнимая занавески, Катрин любовалась этим видом. Она испытывала пьянящее чувство победы. Город был восхитителен, но крики, плач, слышимые из — за высоких стен, говорили о том, что там происходит побоище.

Мансур проворчал:

— Калиф неистовствует! Поедем быстрее! Если меня узнают, нам придется сразиться, а нас только двадцать человек.

— Вы забываете о нас, — сухо прервал его Готье, скакавший так близко, что Катрин могла до него дотронуться. — Мой товарищ, Жосс, умеет сражаться. А что до меня то уж с десяток я точно уложу.

Мрачные глаза Мансура измерили Готье, и Катрин почувствовала тень улыбки, судя по тембру голоса Мансура, когда тот спокойно ответил:

— Тогда, скажем, нас тридцать один, и да сохранит нас Аллах!

Он поскакал в голову маленькой процессии. Огни Гранады мало-помалу отступили. Плохо различаемая дорога, незаметная для тех, кто ее не знал, повернула, и город исчез за могучим скалистым возвышением.

— Дорога будет тяжелой, — проговорил Жосс с другой стороны носилок. — Нам нужно будет пройти высокие горы. Но зато там легче защищаться.

Резкий приказ прозвучал в темноте, и отряд остановился. Катрин одернула занавеску, бросив боязливый взгляд на Арно. Но, к счастью, Арно спал так же крепко. Скалистое место кончилось, и опять стала видна Гранада, дворец Амины, где горели лампы на зубцах белых стен. До Катрин долетел полный беспокойства голос Мансура:

— Ну вот, вовремя уехали! Смотрите!

Отряд всадников в белых плащах с факелами, которые сеяли по ветру искры, быстрым галопом проехал римский мост и в облаке пыли остановился перед воротами Алькасар Хениля.

Во главе отряда зеленое знамя калифа развевалось в руке офицера-знаменосца. Весь отряд устремился в открывшиеся тяжелые ворота… Катрин вздрогнула. На самом деле они уехали вовремя: задержись, и все началось бы снова — кошмар, страх и, в конце концов, смерть!

Опять голос Мансура:

— Мы слишком далеко, чтобы они нас увидели! Благословен Аллах, ибо нас было бы по одному на пятерых!

Катрин высунула голову из-за занавески и поискала высокую фигуру начальника:

— А Амина? — спросила она. — Ей ничего не грозит?