Время любить

— Неужели, — мягко сказал Ариен — казалось, известие его ничуть не удивило. — Как себя чувствует Император? — поинтересовался он, но в вопросе его совершенно не было интереса.

— Он мертв, — коротко сказал Нимар и затаил дыхание, словно пытаясь понять реакцию главы Тайной службы, но тут же продолжил: — Нападавшие уничтожены, но мы все равно не успели…

— Где твой господин, Нимар? — холодно спросил Рейн.

— Он просил вас присоединиться к нему во дворе, самое главное сейчас — это восстановить границы нашей Империи. И у господина есть решение для всех нас.

— Что ж, — кивнул Рейн, подходя ближе к капитану личной охраны Дома Дриэлл, — я с удовольствием выслушаю его.

* * *

Пока мой враг нес меня на руках по длинному, тускло освещенному коридору, перед моим мысленным взором возникали картины давно минувшего прошлого. Я помнила похожий коридор, по которому меня нес на руках палач. Помнила, как, несмотря на все пережитое, я отчаянно цеплялась за мир вокруг. Тогда я еще не знала, что моих друзей больше нет. Я не знала, что осталась совершенно одна. Я все еще надеялась, что в моих силах что-то изменить.

И, казалось бы, с тех пор прошло не одно столетие и вроде бы я должна была повзрослеть, если такое вообще возможно, хотя бы поумнеть с тех пор. Но судя по тому, что я все еще думаю, что в силах что-то изменить, то за прошедшие годы не произошло ни первого, ни второго, к сожалению.

Этот аланит прямым текстом сказал мне, что собирается принести меня в жертву, но совершенно непостижимым образом я чувствую себя так, словно точно знаю, что со мной все будет хорошо. Будто я и впрямь в безопасности, как тогда, когда у меня была моя семья, был Киран. Словно, сквозь расстояние, сотканное из времени и пространства, ко мне протянулась невидимая нить, что дарила странную уверенность и спокойствие.

— Интересно, ты глупа или самоуверенна? — неожиданно заговорил Дриэлл.

Отвлекшись на его слова, я посмотрела на этого мужчину. Вопреки всем доводам разума, мне было искренне жаль его. Я всегда считала, что нет хуже кары, чем потерять себя и раствориться в омуте безумия или идеи, которые искорежат то, что делает тебя… человеком.

— Или тебе настолько опостылела собственная жизнь? Скажи, разве может надоесть вечная жизнь?

— Ты понятия не имеешь, — сказала я, имея в виду вовсе не то, насколько мне надоела моя жизнь. Я любила ее. Как бы плохо, горько, тяжело и одиноко мне ни было, я любила каждый прожитый день. Но этот аланит не имел ни малейшего понятия о том, что я думаю. Вот что я хотела сказать. Но объяснять ему это я не собиралась.

Тем временем мы вышли на широкий внутренний двор. Сюда не падали капли дождя, словно над ним стоял какой-то особенный отражающий экран. Потому видеть то, как наверху буйствует стихия, было довольно странно. Здесь же было достаточно светло и тепло благодаря принесенным слугами магическим светильникам. В самом центре двора располагались шесть каменных столов, рядом с которыми находились невысокие каменные тумбы. По центру каждой такой тумбы стояли ничем не примечательные на первый взгляд урны из серого камня. Но я знала, что это было.

— Эчари, — выдохнула я.

— Удивительно, не правда ли? — восхищенно произнес Киран, рассматривая ничем не примечательную урну из серого камня.

Храм Лурес, богини благоденствия и семейного очага, особенно почитаемый в землях аланитов и ритаров, числился под номером один в списке «обязательного посещения» в их путешествии на восток. Впервые так далеко от дома. Вдвоем! И, на взгляд Соль, путешествие могло быть поистине невероятным, если бы Киран не оказался маньяком по части посещений культурных достопримечательностей.

— Удивительно то, что тебе это может нравиться, — усмехнулась Соль, обнимая мужчину со спины. — Уродство какое-то, — пробормотала она, уперевшись подбородком в спину мужчины.

— Ты не понимаешь, — не скрывая улыбки, сказал Киран, перетягивая ее со своей спины так, чтобы обнять ее и показать стоявшую перед ним урну. — Их всего шесть, и, согласно легенде…

— О, боже, — закатила глаза Соль, — ну и чей это ночной горшок, согласно легенде? — фыркнула она.