Время любить

— У меня еще одно письмо вам от отца. — Маргарет встала из-за стола, принесла из прихожей сумку, достала из нее пакет в розовой обертке, за тесемки которого был засунут продолговатый конверт с размашистой надписью по-русски: «Жанне Найденовой». Молодая женщина вертела в руках твердый заграничный конверт, не решаясь распечатать. В том письме, которое вместе с фотографиями передала на улице в первый раз незнакомка, было всего несколько незначительных фраз: отец сообщал, что он жив-здоров, помнит свою горячо любимую дочь и желает ей всех благ…

— Я приехала в Москву на конференцию лингвистов, — заговорила Маргарет. — Она продлится неделю. Если вы захотите написать отцу, я передам. Я живу тоже в Мюнхене.

— Я в Москве уже второй год не живу, — покачала головой Жанна. — А все это… — она кивнула на посылку, — передал вам… — язык не повернулся сказать «отец», — Найденов?

— Меня попросила оказать эту любезность одна моя знакомая, — ответила Маргарет. — Она хорошо знает вашего отца.

— Отец… Пустой звук, — вздохнула Жанна. — Вы знаете, это слово не вызывает у меня никаких чувств. И я не уверена, что должна принять посылку.

— И вам неинтересно, что в ней? — с улыбкой взглянула на нее Маргарет. — Неужели вы равнодушны к подаркам?

— Вы очень хорошо говорите по-русски, — сказала Жанна.

— Я преподаю в частном колледже русскую и советскую литературу, — ответила Маргарет.

— Я даже не знаю, как мне поступить…

Женщина взглянула на часы и поднялась:

— Через час у меня семинар. Я успею отсюда добраться на метро до Ленинских гор?

— Успеете, — провожая её до дверей, сказала Жанна. Посылка и письмо остались лежать на столе.

— Перед отъездом я к вам загляну, — проговорила Маргарет, поправляя в прихожей у зеркала прическу. В пепельных волосах ее сверкнула жемчугом красивая заколка.

— Вы даже не поинтересовались, не уеду ли я? — заметила Жанна.

Маргарет пристально посмотрела ей в глаза своими светлыми, с голубым отливом глазами и спросила:

— Разве вы собираетесь уезжать из Москвы?

Улыбнулась и закрыла за собой дверь. Слышно было, как простучали на лестничной площадке ее каблуки.

Жанна решила до прихода мужа не дотрагиваться до письма и посылки. Она сходила в соседнюю комнату, долго смотрела на спящего сынишку. Он чмокал во сне сложенными в треугольник губами, смешно двигал крошечным носиком, тонкие льняные волосы завивались на голове колечками. Поправив одеяло, вернулась в комнату, стала тряпкой протирать пыль, но взгляд ее то и дело наталкивался на посылку и длинный сиреневый конверт. Он притягивал как магнит. Жанна взяла его в руки, посмотрела на свет.

Не выдержав, схватила ножницы, аккуратно отрезала край конверта и извлекла оттуда тонкий голубоватый листок, будто шелковый на ощупь.

«Дорогая Жанна! Не удивляйся, что я тебе снова пишу. К старости люди становятся сентиментальными, как бы заново переосмысливают всю свою жизнь. И из этой жизни не выбросишь тебя — мою дочь, Катю-Катерину и родной дом. Не подумай, что я раскаиваюсь, нет, я сам выбрал себе такой путь, который меня устраивал. И о прошлом не жалею. Как это у Есенина?.. «Не жалею, не зову, не плачу, все пройдет, как с белых яблонь дым…» Просто мне последнее время часто стала сниться ты — маленькая, глазастая, крикливая… Не помнишь, как я тебя подкидывал под потолок, а ты визжала и просила еще и еще?

Думаю, что тебе не помешало бы посмотреть Европу. Если захочешь приехать в Мюнхен, я пошлю тебе вызов. Поверь, для меня было бы счастьем увидеть тебя. Наверное, у меня уже появились внуки? Пришли хотя бы свою фотокарточку. Можешь письмо послать и по почте, но лучше будет, если передашь его через Маргарет. Напиши, что тебе прислать. Джинсы, сапоги, дубленку? У нас этого добра навалом…

Жанна, я понимаю, что ты не испытываешь ко мне никаких чувств, но ты уже взрослая девушка и должна понимать, что иногда жизнь выкидывает с человеком такие шутки, которые ни в одном занимательном романе не встретишь! Хочу надеяться, что ты выросла умницей и не будешь меня очень уж строго судить. Кроме тебя, у меня в этой жизни не осталось ни одного по-настоящему близкого человека. Неужели и ты отвернешься от меня?.. Целую, твой отец». Размашистая подпись с завитушкой на конце.

Жанна, наморщив белый лоб, задумчиво смотрела в окно. Ветер шевелил в раскрытой форточке капроновую занавеску, два сизых голубя толклись на буром карнизе, заглядывая круглыми, глупыми глазами в комнату. Наверное, мать их подкармливает крошками… От письма веяло грустью; по-видимому, отец — одинокий человек, если после стольких лет вспомнил про дочь. Жалко ли ей отца? Она и сама не знала. Мать рассказывала, что он поехал на теплоходе в круиз по Средиземному морю и больше на Родину не вернулся.