Время любви

Как, ну как объяснить жене, что его увлекла невинная красота очаровательной девочки, как сказать простыми словами о ее чистоте и о том, как эта чистота была грубо попрана? Могла бы его жена — да что там говорить, любая женщина в мире — понять и простить то совершенно невинное чувство, ту нежность, что он ощущал к этой простой, необразованной девочке, которую и видел-то только дважды и то так недолго?

Тоска сжала его сердце, когда отец Доннелли сегодня сказал, что эта милая девчушка спрашивала про него, Марка. И об этом надо написать? И это должна была понять Фрэн?

Но отец Доннелли сказал кое-что еще. «Будем молиться, чтобы Америка была добра к этой чистой душе и не обманула ее надежд…»

Марк все ходил и ходил по коридору, а слова священника эхом отдавались в голове.

Глава 5

Запахнувшись, как в простыню, в свой фирменный халат медсестры с красным крестом, Сесилия Тортелли вступила на борт корабля, который должен был доставить ее в Нью-Йорк.

Простая девчонка Сесилия Тортелли — и вдруг помощница медсестры! Кто бы мог подумать! Нет, это не сон и не обман — вот она стоит, одетая в медицинскую форму, придающую ей в глазах окружающих да и в собственных определенный и очень важный статус.

Даже в животе все переворачивалось от сознания своей значимости, от возбуждения, страха перед будущим, от счастья и надежды — и грусти оттого, что она испытывает так мало горечи от расставания с отцом и мачехой.

За оставшиеся до отплытия две недели Сесилия каждый день улучала минутку, чтобы взглянуть на себя в старое потрескавшееся зеркальце, снова и снова дивясь происшедшим с ней переменам. Накрахмаленный белый халат волшебным образом вытащил ее из той страшной нищеты, в которой проходила ее безрадостная жизнь и с которой она уже смирилась.

Америка… Эта страна казалась ей столь же загадочной, далекой и недостижимой, словно райские кущи.

Случилось так, что у мачехи произошли преждевременные роды и младенец родился мертвым. Визгливо изрыгая проклятия, Маручча немедленно обвинила в постигшем ее несчастье падчерицу. По ее словам, вернувшись тогда от Винченцо, девушка принесла в дом сглаз.

— Это кровавые деньги! — выплевывала она в лицо Сесилии. — Да-да, кровавые! Из-за них погиб мой малыш!

Но ни горе, ни проклятия не остановили Маруччу Тортелли, когда Сесилия протянула ей в подарок триста долларов. Она с жадностью выхватила из рук падчерицы эти самые «кровавые деньги». А у девушки осталось двести долларов. Переведя эту сумму в лиры, она восхитилась: надо же, целое состояние! Теперь она сможет отправиться в Америку и продержаться первое время, пока найдет работу.

Едва получив вожделенные деньги, Маручча тут же пустилась в жаркие дебаты с мужем по поводу того, как их потратить наилучшим образом. Супруг намеревался приобрести виноградник в Тоскане, но Маручча уже видела себя за кассой собственного бакалейного магазинчика. Споры не прекращались даже в день отъезда Сесилии, четко запечатлевшись в памяти девушки, стоящей на пороге новой жизни.

Госпитальное судно называлось «Хартон». Этот некогда фешенебельный лайнер, курсировавший между Соединенными Штатами и Бермудскими островами, казался Сесилии огромным плавучим дворцом, поражающим своей роскошью.

С того самого момента, как она приняла решение отправиться в Америку, ее жизнь изменилась самым волшебным образом. Начать хотя бы с того, что Марк стал заниматься с ней английским языком и устроил так, что занятия должны были продолжаться во время путешествия на корабле. С этой целью была выбрана сестра Гарднер, дипломированный медицинский специалист.

Поначалу мачеха воспротивилась идее подобных уроков, но дело решили настойчивые уговоры отца Доннелли. Сразу же выяснилось, что у Сесилии отличный музыкальный слух, столь необходимый при изучении незнакомого языка.

— Девочка, безусловно, талантлива, — с грустью сказал отец Доннелли Марку. — Если бы не отчаянная бедность, которая ее окружала с детства, она могла бы стать неплохим лингвистом.

Что-что, а уж тяжелая работа Сесилию никогда не пугала. Сестра Биллингтон ясно дала ей понять, что должность помощницы медсестры включает в себя и обязанности обыкновенной уборщицы. Чтобы проверить, на что она способна, накануне отъезда эта ревностная поборница строгой дисциплины и чистоты дала Сесилии задание отскоблить операционные инструменты и, надо сказать, осталась довольна тем, как девушка справилась с полученным поручением. А уж сестре Биллингтон было трудно угодить…

Сесилия одиноко стояла на палубе, глядя на удаляющиеся берега родной Италии. И лишь когда земля скрылась из виду, со вздохом отвернулась и стала смотреть на великолепный закат. Хватит грустить! Вперед, в открытое море, прочь от безрадостной жизни!

Включились корабельные прожектора, ярко осветив гигантские красные кресты на бортах.