Время любви

А когда к ней подошел Руфус Картрайт, Джина и вовсе расцвела. Руфус был студентом предпоследнего курса в Гарварде, а Джина еще училась в колледже, и все-таки он обратил на нее внимание. Какая победа, какой триумф!

После первой встречи в музее изобразительных искусств Джина перечитала массу литературы о светилах, окончивших Гарвардский университет, и теперь молодые люди разговорились о Джеймсе Расселе Лоуэлле, Оливере Венделе Холмсе и Генри Лонгфелло.

— Никогда бы не подумал, что ты так много знаешь, — с восхищением отметил Руфус.

— Я буду считать твои слова комплиментом, — с напускным спокойствием ответила Джина.

— Собираешься поступить в университет?

— Да, в Редклифф?

— Твердо решила?

— Конечно, у меня уже есть туда распределение.

— А специальность тоже выбрала?

— Нет, но на первом курсе разберусь, — рассмеялась Джина.

— Ну, раз ты так занята, придется назначить тебе свидание прямо сейчас. Давай встретимся на балу в Эллиоте, в сентябре, хорошо?

Лицо девушки словно осветилось изнутри.

— Я буду рада увидеться с тобой снова. Но сентябрь еще так нескоро… Может, встретимся пораньше? — тихо предложила она.

Оба прекрасно понимали, что Руфус не сможет присутствовать на балу в Тэлбот-холле. Даже для первокурсников, не говоря уж о студентах последних курсов университета, назначать свидания школьницам считалось предосудительным. Чуть поразмышляв, Руфус сказал:

— Есть выход. Ты когда-нибудь была в музее Фроста? Это на Бирли-стрит, прямо рядом с пиццерией Бирли.

— Ну как же! Насколько мне известно, тамошняя пицца славится по всей Новой Англии.

— Вот и чудесно, — обрадовался Руфус, — там мы и перекусим. Тебе ведь разрешают время от времени покидать Тэлбот?

— Да. Мисс Фотерингэм знает, что я пишу эссе о стилях мебели в нашем штате, поэтому никаких проблем не предвидится. А пиццерия Бирли открыта по воскресеньям?

Руфус улыбнулся.

— Открыта. Так до будущего воскресенья?

— До будущего воскресенья, — отозвалась Джина, чувствуя, как внутри поднимается радостная волна. Неужели ее давней мечте суждено сбыться?

Глава 26

— Джина встречается с парнем по имени Руфус, — поделилась Сесилия новостью с Мириам, когда они обедали в «Блуминдейле». — Его семья владеет «Картрайт фармацевтикалс».

Браслеты на руках Мириам возбужденно зазвенели.

— «Картрайт фармацевтикалс»? Ничего себе! Помнишь рекламу «счастливой улыбки»? Так это о зубной пасте для детей, которую там разработали. Да что я спрашиваю! Ты же наверняка опробовала ее на Джине.

— Конечно, и паста действительно оказалась чудесной.

Подруги обменялись понимающими улыбками.

Кое-кто находил странной многолетнюю дружбу высококвалифицированного фармацевта с малообразованной итальянской иммигранткой. Но подруги не обращали внимания на шепотки за спиной. Со временем их отношения приобрели почти сестринский характер, стали крепкими и надежными, защищая обеих, как прочный, выстроенный на века дом в непогоду.

Только вот о кредите Сесилия никогда не рассказывала Мириам, это была ее личная тайна.

— Раньше Джина не ходила ни на какие свидания, — продолжала Сесилия, — а сейчас даже написала, что собирается надеть.

— И мне тоже, — усмехнулась в ответ Мириам. — Юбку в черно-белую клетку, белый свитерок и легкий шарфик в тон.

— Должно быть, этот Руфус — важная птица…

— Господи, ну конечно! Между прочим, он учится в Гарварде, не говоря уж обо всем остальном. — Как обычно, когда Сесилия и Мириам обедали вместе или болтали по телефону, тема разговора сменилась без всякого плавного перехода. — Новая прическа тебе очень к лицу, детка.

Рука Сесилии непроизвольно взметнулась к голове. Прежде она всегда носила пучок, но недавно парикмахерше удалось убедить ее распускать волосы по плечам. Такая прическа начинает входить в моду, сказала она, и Сесилия послушалась.

— Никак не могу привыкнуть, — пожаловалась она Мириам. — Мне кажется, что голова стала намного тяжелее.

— Это потому, что твои волосы такие густые, не то что мои крысиные хвостики. Я всегда тебе завидовала. — На губах Мириам появилась озорная улыбка. — Ну-ка признавайся, проказница, ты с кем-нибудь познакомилась, а? Голову даю на отсечение, что у тебя появился воздыхатель.

— Нет, что ты! — воскликнула Сесилия, прижав ладони к груди. — Майк О'Коннор — единственный мужчина в моей жизни. И всегда останется им.

— Знаю, знаю. Ты же у меня однолюбка!

Женщины снова обменялись понимающими улыбками и рассмеялись, как обычно смеются люди, отлично знающие друг друга.

* * *

Сам себе удивляясь, что назначил свидание юной школьнице, Руфус принял решение никому об этом не рассказывать. Можно себе представить, что бы началось, вздумай он поделиться с друзьями! На ум сразу же приходили всевозможные подначки вроде «ах-ах, наш добрый папочка», «покачай-ка колыбельку!» или еще чего похуже. А ему меньше всего хотелось занимать оборонительную позицию. Чего ради?