Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 2. Часть 4

Ясно, что любой из них будет проводить ту же политику, что и Эйзенхауэр. Но имелись оттенки, и существенные. Эйзенхауэр и Никсон - кандидаты одной республиканской партии, однако тоже разные люди. Первый для нас был более приемлем. А Джон Кеннеди вообще у нас был мало известен. В печати, впрочем, отмечалось, что он отличался умом. Еще во время моей поездки по США Комитет по иностранным делам сената организовал прием в мою честь. Председателем комитета был тогда Фулбрайт[182]. Он представил мне присутствующих, и когда дошла очередь до Кеннеди, назвал его: "Вот сенатор Джон Кеннеди". Я пожал ему руку и сказал: "О вас идет молва, вам предрекают большое будущее... ". Я постарался тогда какие-то слова сказать каждому, с кем меня знакомили. На этом наше знакомство в те дни и кончилось. Впрочем, мы знали, что Кеннеди отличается от других конгрессменов остротой реакции, образованностью и тактом. Стивенсон приезжал в Советский Союз, и я с ним встречался.

Но особенно теплые встречи с ним состоялись у меня на ферме у Гарста... Гарст и Стивенсон в разное время говорили мне, что они друзья. На ферме мы сфотографировались, обнявшись втроем, положив руки друг другу на плечи, и позировали перед фотокорреспондентами. Мистер Стивенсон дружески относился к Советскому Союзу и считал необходимым улучшать наши отношения. Естественно, его кандидатура была для нас наиболее приемлема, но демократическая партия его кандидатуру так и не выставила, ссылаясь на то, что он дважды уже проваливался на выборах и она не хотела рисковать в третий раз. Мне трудно судить за избирателей США, потому что там очень неустойчивые избиратели. Трудовой народ, голосуя за претендента, отдает ему реальную власть, но выбирает при этом такого человека, который проводит политику, не согласующуюся с интересами тех же трудящихся. Судя с наших, классовых позиций, президент США проводит политику крупного монополистического капитала.

Видимо, Стивенсон тоже проводил бы такую политику. Все же демократы решили, что лучше сделать ставку на Джона Кеннеди. Это был молодой человек, к тому же миллионер. Стивенсон, кажется, не был богат. Разгорелась борьба между кандидатами. Американцы хорошо умеют делать это. Борьба между республиканцами и демократами шла как бы по коренным вопросам жизни, но капиталистические круги, выставляя кандидата, знают, что, независимо от избрания того или другого кандидата, основы капитализма не будут потрясены. Когда от республиканцев был выдвинут Никсон, а от демократов - Кеннеди, мы больше надеялись на улучшение отношений между нашими странами, если в Белый дом придет именно последний. На Никсона мы не рассчитывали. Его агрессивность по отношению к СССР, антикоммунизм, который он проповедовал, и его былые связи с мракобесом сенатором Маккарти ничего хорошего не предвещали. Это был выдвиженец реакционеров. Когда я был гостем Эйзенхауэра, меня сопровождал в поездке Лодж, с которым у меня сложились хорошие отношения. Перед выборной кампанией Лодж приехал в Москву, по-моему, как турист. Он не был приглашен советским правительством, а прибыл как вольный казак.

Я принял Лоджа по его просьбе, мы встретились, как старые знакомые, я высказал ему много приятных слов, потому что он делал ранее для меня все возможное, чтобы я чувствовал себя в США получше, и мы потом разговорились. Он доказывал мне, что если будет выбран Никсон, то наши отношения не изменятся: Никсон - не такой, каким он себя иной раз подает в речах на предвыборных собраниях. "Вы, господин Хрущев, не обращайте внимания на содержание предвыборных речей. Когда он придет в Белый дом, сложится другая ситуация. Я уверен, что он тоже будет стоять за сохранение и даже улучшение отношений между СССР и США". Лодж был заинтересован в том, чтобы мы в печати не делали выпадов против Никсона, так как именно Лодж выставлял свою кандидатуру в вице-президенты. Так что эта пара вдвоем готовилась прийти в Белый дом. Думаю, что Лодж и приехал в Советский Союз по рекомендации Никсона и Эйзенхауэра. Они хотели, чтобы он поговорил со мной, так как у нас сложились добрые отношения, и чтобы наша печать вообще не хвалила бы их кандидатов: "Нам не нужно ваше выступление в чью-то пользу, это пойдет, наоборот, во вред. Просьба держать строгий нейтралитет. Не вмешивайтесь в наши внутренние дела во время выборов президента". А мы так и собирались поступать. Это вообще разумная линия. Но все-таки внутренне мы больше ориентировались на кандидатуру Джона Кеннеди. На завершающем этапе выборов, непосредственно перед голосованием, к нам официально обратились власти США с просьбой отпустить домой Пауэрса и тех летчиков, которые были пленены со сбитого нами самолета над Баренцевым морем. Пауэре был уже осужден. На суде присутствовали его родственники. С ним юридически все было точно оформлено.