Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 3. Часть 3

Я тут не осуждаю Сталина. Наоборот, я полностью на его стороне. Я и сам бы, наверное, тоже принял такое же решение, если бы именно мне нужно было решать. Мао Цзэдун тоже ответил положительно. Сейчас дословно не помню, как был сформулирован запрос Сталина. По-моему, он спрашивал, как тот относится к существу подобной акции и вмешаются ли США или нет? Мао ответил одобрением предложения Ким Ир Сена и выразил мнение, что США, видимо, не вмешаются, так как тут сугубо внутренний вопрос, который должен решаться самим корейским народом. Помню, как за обедом на сталинской даче много шутили. Ким Ир Сен рассказывал нам о быте корейцев, о климате Кореи, об условиях выращивания риса и рыбной ловле. Много говорил он хорошего о Южной Корее и доказывал, что после воссоединения своих половин Корея станет более полноценной, будет иметь возможность обеспечить сырьем всю свою промышленность, а также потребности народа в пище за счет рыбной ловли, выращивания риса и других сельскохозяйственных культур. Мы все желали Ким Ир Сену успеха и ожидали, что успех будет им реально достигнут. Мы и прежде вооружали Северную Корею. Но на том обеде не обсуждали, какие именно средства вооружения уже были выделены Северной Корее. Мне лично это было неизвестно.

Но я, само собой разумеется, считал, что нужное количество танков, артиллерии, стрелкового вооружения, прочих боевых средств и инженерного оборудования Ким Ир Сен получил или получит. Наша авиация прикрывала Пхеньян и находилась там. Мне осталось совершенно непонятно, почему, когда Ким Ир Сен готовился к походу, Сталин отозвал наших советников, которые были раньше в дивизиях армии КНДР, а может быть, и в полках. Он отозвал вообще всех военных советников, которые консультировали Ким Ир Сена и помогали ему создавать армию. Я тогда же высказал Сталину свое мнение, а он весьма враждебно реагировал на мою реплику: "Не надо! Они могут быть захвачены в плен. Мы не хотим, чтобы появились данные для обвинения нас в том, что мы участвуем в этом деле. Это дело Ким Ир Сена". Таким образом, наши советники исчезли.

Все это поставило армию КНДР в тяжелые условия. Настал назначенный момент, началась война[51], и успешно. Северокорейцы быстро продвигались на юг. Но того, что предполагал Ким Ир Сен, - что при первых же выстрелах будет внутренний подъем южан, разгорится восстание и свергнут Ли Сын Мана, этого, к сожалению, не произошло. Очищение Южной Кореи от сил клики Ли Сын Мана осуществлялось только вследствие продвижения войск Северной Кореи. Сопротивление было слабым. Тут Ким Ир Сен оказался прав: строй у южан был непрочный и сам не мог обеспечить себе защиту. Это свидетельствует о том, что в Южной Корее лисынмановский режим не пользовался поддержкой. Но внутренних сил сопротивления для восстания все же не хватило. Видимо, организационная работа по его подготовке была поставлена слабо. А Ким Ир Сен считал, что Южная Корея вся покрыта коммунистическими парторганизациями, они ждут лишь сигнала и тотчас поднимут народ на восстание.

Нет, восстания не получилось. Заняли Сеул. Армия КНДР успешно продвигалась вперед. Мы все радовались и желали Ким Ир Сену новых достижений, потому что это была по характеру освободительная война и к тому же не война одного народа против другого, а война классовая: рабочие, крестьяне и интеллигенция КНДР под руководством Трудовой партии, которая стояла и стоит на социалистических началах, боролись с капиталистами. То есть эта война была прогрессивным явлением. Однако, когда армия Ким Ир Сена подошла к Пусану, ей не хватило духу, а Пусан - последний крупный портовый город на юге. Его надо было бы взять, и тут война сразу бы закончилась. Таким образом, возникла бы единая Корея, не осталась бы она разделенной. Появилась бы, безусловно, более мощная социалистическая Корея, с хорошей промышленностью, богатым сырьем и сильным сельским хозяйством.