Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 3. Часть 3

Я понимал, что Берия проводит двуличную политику, играет со мной, успокаивает меня, а сам ждет момента расправиться со мною в первую очередь, когда наступит подходящее время. На одном из заседаний он внес такое предложение: "Поскольку у многих заключенных или сосланных кончаются сроки заключения или ссылки и они должны возвращаться по месту прежнего жительства, предлагаю принять решение, с тем чтобы никто из них не имел права возвращаться без разрешения министра внутренних дел и оставался жить в районах, предуказанных министерством". Я возмутился и выступил против, сказав: "Категорически возражаю, это - произвол. Произвол уже был раньше допущен. Этих людей арестовывала госбезопасность, следствие вела тоже госбезопасность и судила госбезопасность. "Тройки", которые были созданы в госбезопасности, творили, что хотели. Ни следователя, ни прокурора, ни суда, ничего не было, просто тащили людей и убивали. Теперь люди, которые отбыли срок своего наказания даже по приговору "троек", опять лишаются всего, остаются преступниками, и им указывается место жительства Министерством внутренних дел. Это недопустимо". Все другие меня поддержали. Берия опять ловко отозвал свое предложение.

Протокол подписывал Маленков, и вопрос вновь не был запротоколирован. Тут прозвучал уже более серьезный сигнал со стороны Берии. Потом он же вносит, казалось бы, либеральное предложение: изменить такое-то решение (назывались время и его номер), которое предусматривало аресты и осуждение арестованных "тройками" на срок до 20 лет тюрьмы или ссылки. Берия предложил уменьшить срок до 10 лет. Казалось, милое предложение. Но я правильно понял Берию и сказал: "Категорически против этого, потому что надо пересмотреть всю систему арестов, суда и следственной практики. Она произвольна. А вопрос, на 20 или на 10 лет осудить, особого значения не имеет, потому что можно сначала осудить на 10 лет, а потом еще на 10 лет, и еще раз на 10. Такое уже было. К нам поступают документы, гласящие, что подобные методы практикуются. Поэтому я категорически против". И Берия опять отозвал свое предложение. Так я активно выступил против Берии по двум вопросам.

По первому вопросу поддержал выступление Молотова, по второму все другие поддержали меня. Таким образом, у меня не осталось сомнений, что Берия теперь правильно понимает меня и уже намечает свои "меры", потому что он не может смириться с тем, что кто-то стоит на его пути. Такие сложились условия работы. Что же потом предложил Берия, эта бестия? Как-то мы ходили, гуляли, и он стал развивать такую мысль: "Все мы ходим под Богом, как говорили в старое время, стареем, все может случиться с каждым из нас, а у нас остаются семьи. Надо подумать и о старости, и о своих семьях. Я предложил бы построить персональные дачи, которые должны быть переданы государством в собственность тем, кому они построены". Для меня был уже не удивителен такой, не коммунистический ход мышления. Он полностью вязался с образом Берии. И, к тому же, я был убежден, что все это говорилось в провокаторских целях. А он продолжает: "Предлагаю строить дачи не под Москвой, а в Сухуми. О, какой это город!". И стал говорить, какой это чудесный город. "Но предлагаю строить в Сухуми не на окраинах. Зачем идти за город? Надо освободить в центре города большой участок, посадить там сад, развести персики". И стал хвалить, какие растут там персики, какой виноград. Потом развивал свои мысли дальше. У него все было продумано: какой нужен обслуживающий персонал, какой штат.