Время мертвых

Федор Михайлович поскрипел зубами. Но и в голову не пришло ничего странного, быстро отремонтировал. Снял крышку, где надо, подклеил, наждаком прошелся, заменил проржавевшие шурупы, все собрал и замазал лаком «под натуральный орех». Снял часы с верстака, убрал в сторону. Тут же забыл про них, день прошел, другой, третий. Потом запнулся об эти часы, злость взяла. Почему не забирают? Позвонил Ларисе, у нее занято было. Еще раз о них запнулся, чуть заново не сломал. С детства впитал: если хочешь что-то сделать — сделай сам! Чертыхаясь, обнял часы, поволок в зал короткой дорогой (которой я пришел). Он знал, где часы стояли. В зале было пусто — некому высказать претензии. Пристроил их на место, отодвинув платье и побрел обратно. В какой день это было? Да в понедельник, когда же еще? В воскресенье он не работал. Уже забыл про этот случай. А вот я напомнил…

Я задыхался от волнения. Вот и стало все понятно. Кто-то из персонала отнес в мастерскую сломанные часы. И фактически три дня они стояли за стенкой! Оттого в первые визиты Рязанов пребывал в недоумении. Объект был рядом, прибор сигнализировал, но не на полную мощность! Во-первых, стенка, во-вторых, расстояние метра три. Откуда Рязанову знать про эту мастерскую? В понедельник, когда он нарисовался, часы снова стояли на выставке, и прибор сработал!

— Никита, ты нормально? — проворчал, уставившись исподлобья, Левтун. — Чего волнуешься-то так?

— Все в порядке, Михалыч, огромное спасибо тебе, человеческое…

Я прыжками бросился прочь, едва не выбив затылком раму дверного проема. Пробежал по переходу, пролез через портьеру, стыдливо прикрывающую облезлую дверь пожарного хода, и снова очутился в зале.

Здесь находилась Варвара. Тоже взмыленная, взволнованная. У нее поблескивали глаза. Сегодня она одевалась наспех, натянула жакет, никак не гармонирующий с длинной складчатой юбкой, забыла причесаться. Дамская сумочка висела на плече — девушка держалась за ремешок, словно часовой за ремень автомата.

Мы заговорили одновременно, осеклись, раздраженно уставились друг на друга. Снова открыли рты… В этот момент в помещение быстрым шагом вошел Сергей Борисович. Он тоже был взволнован! Мы словно сговорились!

С внешним видом у Якушина был полный порядок, но волнение плескало через край, он учащенно дышал, блестели глаза. Он обрадовался, что мы оба тут, и не успели мы снова заговорить, как он приложил палец к губам. Варвара изумленно отвесила подбородок. Я все понял. Ведь подозревал что-то подобное, но так и не собрался с идеей обжиться и провериться.

Я молча кивнул, показал Варваре кулак. Она возмущенно засопела. Женщины не любят выглядеть глупее окружающих. Якушин сделал знак — на выход, прошептал: «На улицу», и мы послушно потянулись за ним.

Но выйти из музея оказалось сложнее, чем нам представлялось. Каждому из нас хотелось говорить, но все в этот час было против! Сергей Борисович торопливо спускался по лестнице, держась за перила. Мы следовали за ним, словно хвост за собакой, Варвара пыталась обогнать, наступала на пятки. Михаил поднимался навстречу, держа наперевес, словно базуку, папку с документами. Приметив Якушина, он тоже возбудился.

— А я ищу вас, Сергей Борисович… Во-первых, звонили из московской ассоциации танатологов, срочно хотели вас услышать, ваш сотовый телефон почему-то оказался недоступен… Во-вторых, вы должны расписаться — это бумаги в налоговую, в санэпидемслужбу и несколько потерявшихся листов по дилерскому договору с барнаульским заводом.

Я бы с удовольствием протаранил этого парня, дабы не мешался тут! Но Сергей Борисович был человек дисциплинированный, ответственный и чуткий. Он не сказал ни слова, прислонился к перилам и принялся бегло расписываться услужливо протянутой ручкой. Михаил забрал папку и снова хотел что-то сказать. Этому парню я тоже показал кулак и провел соответствующую жестикуляцию: дескать, сгинь с пути, а то я за себя не отвечаю! Михаил удивленно заморгал, но решил не искушать судьбу, освободил дорогу. Мы прогремели мимо него, словно группа захвата, идущая на дело, спустились в зал.

— Сергей Борисович, у меня несколько вопросов, вы сильно заняты? — оторвалась от иконы Марка-Гробокопателя Алла Михайловна Незнанская. Она что-то «стенографировала» в блокноте, но краем глаза отметила движение и тоже приняла стойку.

— Да, Сергей Борисович страшно занят, просит извинить! — чуть не синхронно воскликнули мы с Варварой, а последняя поспешила взять Сергея Борисовича под локоть. Он замешкался, вроде хотел остановиться, но Варвара повлекла его дальше, а мне пришлось вести арьергардные бои, прикрывая отход колонны.

— Что-то случилось, Никита Андреевич? — бросила в спину Незнанская. — Может, пожар или наводнение?

— Эвакуацию объявили, Алла Михайловна, — чисто по-военному пошутил я. — Бомбардировщики уже в пути, взлетают с Чкаловского аэродрома. Все в порядке, просто срочные дела. Сергей Борисович непременно к вам подойдет, когда освободится.