Время милосердия

Ночь происшествия. В 2.29 поступил звонок в службу 911. На место происшествия отрядили его. Тейтум знал, что там проживает Стюарт Кофер, его сослуживец и друг. Он осторожно вошел и увидел Дрю Гэмбла, сидевшего в кресле в гостиной и смотревшего в окно. Тейтум заговорил с ним, и Дрю сказал: «Моя мать мертва. Стью ее убил». Тейтум спросил: «Где она?» Он ответил: «В кухне». Тейтум спросил: «Где Стюарт?» Дрю сказал: «Он тоже мертв, лежит в своей спальне». Помощник прошел по дому, увидел в спальне свет, заметил женщину на полу и девочку, держащую ее голову. В открытой двери спальни он увидел свисающие с кровати ноги. Войдя в спальню, Тейтум нашел Стюарта лежащим поперек кровати, пистолет в нескольких дюймах от его головы, повсюду кровь.

Он вернулся в кухню и спросил девочку, что произошло. Она сказала: «Он убил мою мать». Тейтум спросил: «Кто застрелил Стюарта?»

Дайер посмотрел на поднимающегося Джейка. Тот произнес заранее подготовленные слова:

– Ваша честь, я протестую против этих показаний, поскольку они даются с чужих слов.

Судья этого ждал.

– Протест принят к сведению, мистер Брайгенс. Для протокола, защита ходатайствовала об ограничении данной части показаний. Штат дал ответ, и шестнадцатого июля я провел слушания по ходатайству. После бурного пространного спора сторон суд, будучи полностью проинформированным, постановил, что эти показания допустимы.

– Благодарю вас, Ваша честь, – сказал Джейк и сел.

– Можете продолжать, мистер Дайер.

– Помощник шерифа Тейтум, вы спросили девочку, мисс Киру Гэмбл, кто застрелил Стюарта. Что она ответила?

– Она сказала: «Дрю его застрелил».

– Что еще она сказала?

– Ничего. Она держала голову матери и плакала.

– Что вы предприняли дальше?

– Я прошел в гостиную и спросил парня, то есть подсудимого, он ли стрелял в Стюарта. Тот не ответил. Он просто сидел и смотрел в окно. Убедившись, что парень не намерен отвечать, я покинул дом, вернулся к своей патрульной машине и вызвал подкрепление.

Джейк не сводил с него глаз. Он внимательно слушал приятеля, которого знал много лет, завсегдатая их кафе, раньше готового выполнить любую его просьбу, и размышлял, станет ли его собственная жизнь прежней. Разумеется, по прошествии месяцев и лет она нормализуется, и копы перестанут видеть в нем защитника виновных, выгораживающего преступников.

Джейк отбросил эти мысли и пообещал себе вернуться к заботе о будущем месяц спустя.

– Спасибо, помощник шерифа Тейтум, – произнес Дайер. – У меня больше вопросов нет.

– Мистер Брайгенс?

Джейк встал, прошел к трибуне, заглянул в блокнот и перевел взгляд на свидетеля.

– Итак, помощник шерифа Тейтум, войдя в дом, вы сразу спросили Дрю, что произошло.

– Именно это я сказал.

– Где он находился?

– Он был в гостиной, сидел в кресле и смотрел в окно.

– Как будто ждал полицию?

– Наверное. Неизвестно, чего он ждал.

– Он смотрел на вас, говоря, что его мать и Стюарт Кофер мертвы?

– Нет, он продолжал смотреть в окно.

– Он был в трансе? Испуган?

– Не знаю. Я не анализировал его состояние.

– Он плакал, проявлял какие-то чувства?

– Нет.

– Он был в шоке?

Дайер встал.

– Протестую, Ваша честь. Не уверен, что данный свидетель компетентен высказывать суждение об эмоциональном состоянии обвиняемого.

– Принято.

Джейк продолжил:

– Затем вы нашли оба тела, Джози Гэмбл и Стюарта Кофера, и обратились к девушке. После этого вы вернулись в гостиную. Где находился обвиняемый?

– Как я сказал, он по-прежнему сидел около окна и смотрел наружу.

– Вы задали ему вопрос, он не ответил, верно?

– Да.

– Он посмотрел на вас, услышал вопрос, отреагировал на ваше присутствие?

– Нет, как я сказал, он сидел, и все.

– Больше вопросов не имею, Ваша честь.

– Мистер Дайер?

– Я тоже, Ваша честь.

– Помощник шерифа Тейтум, вы свободны. Попрошу забрать оружие и сесть в зале. Кто следующий?

– Шериф Оззи Уоллс, – сообщил Дайер.

Зал замер в ожидании. Джейк шептался с Либби, не обращая внимания на взгляды присяжных. Оззи двинулся по проходу слегка развязно, в манере бывшего профессионального футболиста, миновал барьер, занял свидетельское место, разоружился и поклялся говорить только правду.

Дайер начал с обычных вопросов о прошлом, избрании и переизбрании, обучении. Как все опытные прокуроры, он был методичен, почти зануден. Опасений, что суд слишком затянется, не возникало, поэтому никто не спешил.

– Скажите, шериф, когда вы зачислили Стюарта Кофера на службу?

– В мае восемьдесят пятого года.

– Вас беспокоило его позорное увольнение из армии?

– Нет. Мы это обсудили, и меня устроили его слова, что с ним обошлись несправедливо. Ему очень хотелось служить, а мне требовался помощник.

– Как Кофер обучался?

– Я отправил его в полицейскую академию в Джексон, на двухмесячную программу.

– Какой была его успеваемость?

– Отличной. Стюарт закончил вторым в своем классе, с высокими оценками по всем дисциплинам, особенно по владению огнестрельным оружием.

Дайер отвлекся от своих записей, посмотрел на присяжных и произнес:

– Таким образом, на момент гибели он прослужил в вашем подразделении порядка четырех лет?

– Совершенно верно.

– Как бы вы оценили его работу помощником шерифа?