Время мёртвых

 - Чего я могу хотеть от Миссии? Я проклят! Ты ничем не сможешь помочь мне! – закричал Фаерман во внезапно накатившем отчаянии.

 - Ошибаешься, - отрезал Спаситель, - Я могу помочь. Но лишь тогда, когда ты сам захочешь этого и попросишь меня о помощи.

 Фаерман посмотрел на свои некогда холеные наманикюренные руки, ныне, испещренные шрамами когтистые недолапы и с мольбой в глазах перевел взгляд на внимательно следящего за ним человека.

 - Я не хотел становиться таким. Ты же знаешь, я никогда ничего такого не желал.

 - Я знаю. Но, у меня есть для тебя одна очень хорошая новость ... Мы еще сможем все исправить ...

 Спаситель подмигнул Фаерману и растворился в воздухе. Последним, что услышал Вестник, прежде чем снова оказался в спальне Ришоны, были слова «Жди знака ...». Вера вернулась в его сердце. Осталось лишь ждать. Ждать и не выдать своих переживаний перед лицом Королевы. А что если она снова захочет разделить с ним свое поганое ложе? Ведь это же его дочь! Нет, Королева насытилась, вероятность подобного слишком мала. Теперь все зависит лишь от того, как скоро воинство Света предпримет хоть какие-то действия. Вот тогда-то Фаерман и вцепится когтистыми руками в глотку Ришоны и вырвет из груди ее черное сердце. Алиса должна упокоиться с миром, а тело ее должно быть погребено, как того требует вера. Забытая, но не погребенная вера Александра Назаровича в Свет, будущее, победу над силами Тьмы и ... скорее, спасительную смерть, нежели чудесное исцеление от проклятья. Теперь он надеялся, что после всего, что натворил, его все-таки простят и примут в мирах Света, а не отправят гнить в бесконечности проклятой темницы Има-Адита. Спаситель дал шанс на искупление, и Фаерман его не упустит.

 Лис тихо сидел, забившись в дальний угол опочивальни Королевы, и размеренно раскачивался взад и вперед, погруженный в собственные раздумья. Быть может, Спаситель явился и к нему? Что ж, если в борьбе за искупление Фаермана появится столь сильный напарник, убить Королеву станет гораздо проще. А, что если Лис откажется от предложения Миссии? Что если ему нравится творить зло и служить Вестником Смерти? Что если он в мирской жизни был никем, а теперь дорвался до столь сладкой власти? Не выдать себя, вот главное условие этой тайной сделки. Время покажет. Возможно, придется пустить кровь оборотню, прежде чем добраться до шеи Ришоны. Что ж, если того требует Свет, Фаерман с радостью оторвет голову этому мохнорылому недотепе.

Срединный мир. Горы Аркерии. Безвременье

 Стренус (Егор), Ива (Алиса), Астутус, Стирог у Врат Дракона

 Сквозь воронку портала, путники вновь оказались на том же месте, где чуть не погибли в прошлый раз. Стренус и Ива не стали ждать появления крапирусов и сразу озарили ущелье светом своих беллатриксов.

 - Идем осторожно. Ступаем туда же, куда и я, - шепотом сообщил товарищам Егор и медленно двинулся вперед.

 Некоторое время вокруг было спокойно. Казалось, ничто не предвещало беды, однако беспокойство не отпускало путников ни на секунду. Астутус постоянно оглядывался по сторонам, бормоча что-то себе под нос. Стирог чуть повизгивал, или это нос ему так заложило? Каждый пребывал в своих мыслях. Алисе, например, вдруг вспомнились родители и она загрустила. Сильно, чутли не до слез. Ведь они, наверняка, уже давно погибли и бродят нежитью по разоренной земле. Она тихонечко всхлипнула, почти бесшумно. На звук этот лишь Стирог чуть повел мохнатым ухом. Егору же вспомнился старший брат. Перед глазами предстала картина Алешкиной кончины, когда беднягу покусал мертвец, а затем он набросился на самого Егора в машине. «Ты никада меня не лубил!», стоял в ушах обиженный голос Алеши.

 - Я любил ... очень любил.., - тихо выдохнул Егор.

 - Это дракон, - прошептал подошедший сбоку Астутус. Он решил-таки наплевать на осторожность и идти не по следам Стренуса, а обогнуть товарищей и предупредить его, - Мне рассказывали в детстве, что драконы воскрешают в памяти своих жертв тягостные воспоминания специально, чтобы сбить их боевой настрой. Лишить собранности. У меня, например, смерть жены стоит перед глазами, как кость, застрявшая в горле. Сильные твари, Драгодон их побери, - последние слова бабуин прошептал, но, доселе, укрывшийся в недосягаемом для глаз путников месте дракон его все-таки услышал. Стены ущелья затряслись от холодящего душу рычащего крика.

 - Драгодон! – с нескрываемой ненавистью прорычало свирепое существо, - Эта тварь посмела преступить порог Врат Дракона?

 Путников закружила невиданная сила, и они исчезли из ущелья, очутившись в просторном зале со стенами, мощенными из больших серых камней. Крышу придерживали колонны в форме каких-то клыкастых существ с крыльями. Егор видел похожие скульптуры во Франции на храмах, построенных в готическом архитектурном стиле.

 - Гаргулии, - произнес он, скорее для себя, нежели во всеуслышание.

 - Именно, Воин! – подтвердил суровый и мощный голос, - Мои далекие от совершенства родственники.