Время моей Жизни

— Кого?

— Сути!

Он нахмурился, потом понял.

— Ты не видишь смысла? Поверь мне, он есть. Люси, смысл есть всегда и во всем.

Не уверена, что это так, но спорить с ним я не стала.

— С кем еще ты синхронизировал мою жизнь?

— За последнее время? Из тех, на кого ты обратила хоть какое-то внимание, пожалуй, только с милой американской леди на ресепшне. Судя по твоему лицу, ты поражена. Кстати, если бы не она, меня бы здесь сегодня не было, именно благодаря ей я решил дать тебе еще один шанс после нашей первой встречи.

— Можно подумать, ты в любом случае не жаждал встретиться со мной еще раз.

— Уверяю тебя, совсем не жаждал. Но когда ты оставила для нее шоколадку на стойке, я прозрел на твой счет, как Вилли Вонка.

— Ты используешь тайный код для передачи особо важных мыслей?

— Не тупи. Помнишь, Слугворт подговаривает Чарли украсть вечный леденец и взамен обещает всю жизнь заботиться о его семье, а Чарли вместо этого оставляет леденец на столе у Вилли Вонка, ну, в самом конце фильма? И Вилли убеждается, что Чарли можно доверять?

— Зачем же ты все рассказал, теперь смотреть неинтересно.

— Молчи уж, ты видела этот фильм двадцать шесть раз. Ты оставила миссис Морган шоколадку, и это было по-настоящему трогательно.

— Ну она же сказала, что любит такие.

— Я вспомнил, что ты сердечный, добрый человек, заботливый и милый. И подумал, что я должен все же добиться, чтобы ты заботилась и обо мне.

Его слова перевернули мне душу. Никто прежде мне не говорил такого, а он вот сказал — молодой, никому не нужный, несчастный мужчина в потертом костюме и с липкими ладонями, который хочет быть небезразличен хоть кому-то.

— Ты ее для этого нанял? Чтобы дать мне второй шанс?

— Я не думал об этом с такой точки зрения, — удивился он. Потом вдруг широко зевнул: — Где я буду спать?

— Там же, где всегда.

— Думаю, мне лучше остаться у тебя, Люси.

— Ладно, нет проблем, — спокойно согласилась я. — Найдешь меня у Мелани, если вдруг зачем-нибудь понадоблюсь.

— Ну конечно, у Мелани. Той самой Мелани, которая переживает, что ты всегда раньше всех уходишь с ее концертов и вечеринок. — Он снова полез в свой айпад. — У Мелани, которая пару дней назад, сразу после того, как ты ушла из «Пирушки», сказала, цитирую: «С ней что-то не так, и я не собираюсь ждать, пока она сама с этим справится, чтобы узнать, что именно не так». Конец цитаты.

Он был страшно собой доволен. Я ужаснулась: оказаться с Мелани с глазу на глаз я сейчас точно не готова. Так же как и поехать к Райли.

И я сдалась.

— Можешь лечь на диване, черт с тобой.

Он спал на диване с Мистером Пэном, укрывшись пыльным одеялом, которое я достала с верхней полки гардероба, куда он светил мне фонариком, беспрестанно при этом осуждающе цокая языком. Это идиотское тихое цоканье напомнило мне дедушкины часы, они тоже так делали: тац-тац-тац. И меня это пугало, я не могла заснуть, пока не запихну подушку под маятник. (Когда это однажды обнаружили, я все свалила на Райли.)

Во сне он так громко храпел, что я глаз не сомкнула до двух ночи. Памятуя о трюке с дедушкиными часами, я швырнула в него подушкой, но промахнулась и угодила в Мистера Пэна, который громко взвыл от ужаса. Проснулась я в шесть утра оттого, что Жизнь нарочито шумно плескался под душем. Потом он куда-то вышел, но вскоре вернулся, с грохотом положив связку ключей на полку. Он чем-то стучал, гремел и хлопал, видимо в надежде разбудить весь дом. Я знала, он хочет, чтобы я встала, но только крепче закрыла глаза. Через десять минут меня подняли ароматы, доносившиеся с кухни. Он сидел за столом и ел омлет. Рукава рубашки закатаны, волосы еще влажные, аккуратно зачесаны назад. Он выглядел как-то совсем по-другому. Чистым, вот как.

— Доброе утро.

— Вот это да! Да ты и зубы почистил.

Он принял оскорбленный вид. Закрылся газетой и пробурчал:

— Мне все равно, я на твои гадости внимания не обращаю. Я принес твой кофе и кроссворд.

Ну и дела. Я была искренне тронута.

— Спасибо.

— И лампочку купил в ванную. Сама вкрутишь.

— Спасибо.

— Омлет еще горячий.

На плите стояла сковородка с омлетом — он приготовил его с ветчиной, сыром и красным перцем.

— Спасибо большое, — разулыбалась я. — Ты на самом деле очень любезен.

— Нет проблем.

Мы молча сидели за столом, уплетали омлет и слушали какую-то ахинею по телевизору.

Лампочку я менять не стала — слишком сложно, да и времени нет. Оставила дверь приоткрытой и все время поглядывала на нее, чтобы убедиться, что моя Жизнь не извращенец. Оделась я тоже в ванной. Когда я вышла, он уже был готов — облачился в свой костюм и взял рюкзак. Я вдруг подумала, что он славный. И тут же забеспокоилась, нет ли здесь подвоха.

— Что ж, полагаю — до вечера? — с надеждой спросила я.

— Я иду с тобой на работу, — невозмутимо сообщил он.

Я нервничала по дороге на работу — волновалась, как они меня встретят после того, что случилось во вторник, но еще больше из-за Жизни, который заявится в офис вместе со мной. Была, конечно, надежда, что охрана на входе его не пропустит и одной проблемой станет меньше.