Время — московское!

На пол полетели неосмотрительно оставленные стаканы чая. Штурмана окатило от пупа до пяток.

— Енот твою мать, Беликов, у тебя что, державки нет?!

— Потише, мой-то стакан вот он. А твой? Твой где, сын звезды?

Офицеры заржали. Вообще они там, на «Ксенофонте», по этой части были легки на подъем. Чуть что — сразу «га-га-га».

Валентин Олегович не спешил окоротить балагуров. Все мгновенно унялись сами, при первых звуках его голоса.

— Торпедный, доклад по второй цели!

— Входит в створ через восемь секунд!

— Шахты двенадцать — шестнадцать, товсь!

— Есть товсь!

— Отсчет!

— Шесть… четыре… два… один…

— Седьмая — шестнадцатая… пуск!

Второй жертвой стал «Хварэна», принимавший в это время флуггерное топливо и боеприпасы с транспорта снабжения. Если «Виштаспу» наш крейсер расстрелял по сути в упор, то «Хварэну» пришлось бить с большей дистанции и с невыгодного ракурса.

Зато и выпустили мы целых десять торпед в одном залпе.

За обоих — «Хварэну» и транспорт — я был совершенно спокоен. Не уйдут!

Крейсер вернулся в граничный слой Х-матрицы, оставив с носом клонские фрегаты.

Меня сильно тошнило, но я героически терпел.

В центральном отсеке раскупорили дюжину бутылок «Абрау-Дюрсо» и выпили за скорейшее прибытие экипажа «Хварэны» в ведомство Вельзевула.

Когда «Ксенофонт» явился на рандеву со своими собратьями, мне велели убираться из центрального отсека и идти отдыхать.

— Я не хочу отдыхать, товарищ контр-адмирал! Ведь «Ксенофонт» — авианесущий крейсер! А я — пилот! Я желаю принять участие в следующей фазе операции! Вместе с «Орланами»!

— А я не желаю об этом даже слышать! — грозно сдвинув брови, ответил Доллежаль. — Кого мы награждать будем, если с вами вдруг что?

— Меркулова! — выпалил я.

— Еще одно слово, лейтенант, — Доллежаль неожиданно не на шутку разозлился, — и действительно до награждения доживет только Меркулов!

Филипп из-за спины контр-адмирала знаками показал, чтобы я не перечил.

Я и не думал.

А подумал я о том, какая же лейтенант Пушкин, в сущности, свинья. Сдал Меркулова мясникам в белых халатах — и сразу же о чем позабыл, как и не было его вовсе.

Но нет, я не из тех, кто друзей под капельницей бросает! Я тихонечко увел полбутылки «Абрау-Дюрсо» и, не прощаясь, пошел из центрального отсека в корму.

В следующей выгородке сидели пилоты-навигаторы: катающий с ветерком Минглиев и его дублер, Зальцбрудер.

Меня они не заметили, и я бы спокойно пошел себе дальше, если бы не сигнал «Внимание!» внутрикорабельной трансляции. Словно тяжелый газ, командирский голос спускался из-под подволока и растекался по отсекам, проникал во все закоулки, во все, как говорили на «Ксенофонте», шхеры. Я замер.

— Слушать в отсеках!.. Только что принята шифровка от флагмана. Зачитываю.

«Всему личному составу Главного Ударного Флота.

Связь с адмиралом Пантелеевым восстановлена. Анализ результатов нашей атаки и шифрограмма от главкома свидетельствуют, что противнику нанесено сокрушительное поражение.

Девять ударных авианосцев противника уничтожены в космосе. Еще два авианосца в результате полученных повреждений сошли с орбиты, обгорели в атмосфере и взорвались. Также уничтожено до пятнадцати других вымпелов противника, в том числе линкор и семь фрегатов. Флот Конкордии полностью дезорганизован. Часть боеспособных кораблей беспорядочно отступила через Х-матрицу.

В Городе Полковников десантные части врага продолжают оказывать сопротивление, сражаясь с упорством обреченных. Но теперь, когда вместе с авианосцами погибли сотни флуггеров, а оставшиеся машины лишились базирования, нами возвращено господство в воздухе и околопланетном пространстве.

Победа наша близка, полный разгром врага неизбежен.

Подпись: адмирал Н.Т. Иноземцев».

Глава 6 Икра из крыс

Март, 2622 г.

Лавовый полуостров

Планета Фелиция, система Львиного Зева

Подходил к концу второй месяц вынужденных каникул инженера Роланда Эстерсона и Полины Пушкиной на Лавовом полуострове.