Время на моей стороне (СИ)

Многие на курсе были убеждены, что больше всего староста Равенкло любила учиться и командовать, однако они заблуждались. Эммелина не могла представить себе жизнь без рисования, поэтому с потаённой радостью приняла предложение Гилдероя о ведении стенгазеты. Она обожала это особое чувство, когда вдохновение накрывает с головой, и мышцы правой руки начинают нагреваться от работы. В такие минуты забываешь обо всём на свете, теряешь счёт времени. Студенты факультета Ровены лучше прочих понимали ценность уединения, когда ничто и никто не отвлекает творца от его труда. Подруга Эммелины Амелия иногда приносила ей еду в спальню девочек, если Эмс была поглощена рисованием и забывала об обеде. Амелия заглядывала ей через плечо, но никогда не комментировала работу, если её не попросить прямо.

Помимо непосредственных обязанностей по оформлению школьной стенгазеты Эммелина рисовала комиксы, и этот страшный секрет должен был покинуть Хогвартс вместе с ней. Её разум был поглощён фантастическими персонажами в старомодных зачарованных доспехах, летящих мантиях, широкополых шляпах, но большинство колдунов и чародеек оставались… безликими. Эммелина с трудом представляла конкретные внешние черты, поэтому без зазрения совести награждала своих героев лицами однокурсников.

Так героиня её комикса — волшебница, правнучка Мерлина, с серым книзлом Кардиналом в качестве спутника — была очень похожа на Амелию, а чёрный маг, главный антагонист, напоминал Эйвери и так же противно ухмылялся на страницах, как слизеринец в жизни. Но тяжелее всего Эммелине давался красавец драконоборец из выдуманной ею страны, потому что он должен был обладать идеальными чертами лица, периодически печально улыбаться и задумчиво смотреть вдаль в течение трёх страниц комикса, пока правнучка Мерлина повествовала ему о своих похождениях. Эммелина нашла подходящий типаж: Сириус Блэк мог бы подарить своё лицо её прекрасному драконоборцу, если бы хоть на минуту попытался сохранить физиономию серьёзной. У него были чуть вьющиеся чёрные волосы, высокие скулы, волевой подбородок и поразительные блестящие серые глаза. Он был чудовищно хорош собой и совершенно невыносим при общении. Остроты сыпались из него, как огневицы из дырявого кармана Хагрида. Ни секунды покоя! Глядя на Сириуса, в какой-то миг Эммелина испытывала непреодолимое желание отвернуться, словно своей живой мимикой неунывающий Блэк портил шедевр мастеров прошлого.

Но вот настал день, когда Сириус стал её идеальным борцом с чудовищами. Он печально улыбался, кивал собственным мыслям и превосходно владел собой, рассказывая о трёх неделях в доме профессора Зобраста. Он создавал впечатление человека, который очень устал. Блэк больше не излучал энергию бесшабашного парня, который мог бы пробежать пять миль и не сбить дыхание. Нечестивый блеск исчез из его глаз. Он стал безжизненным, как её картинки.

У неё была сотня вопросов к нему, его рассказ выходил за рамки реальности, но она верила, верила безоговорочно, ещё до того, как Сириус показал ей хроноворот.

Она знала: он говорил правду, так же как то, что Сириус Блэк не вернётся на чердак, пора было это признать.

Когда откуда-то снизу раздались крики, Эммелина взвилась на ноги, отшатнувшись в угол комнатушки. Пальцы обхватили край тумбочки.

Блэк предупреждал, что так будет. Смеркуты теперь в доме. И что же ей делать? Сидеть на чердаке, как садовому гному в сапоге? Ждать и надеяться, что следующая ночь будет лунная? Вздрагивать от каждого шороха, потому что голодная тварь может оказаться прямо за порогом? Нет! Этого не будет!

Выждав около двух часов, Эммелина проглотила слёзы и взяла себя в руки. Она не умрёт здесь! Она собрала волосы в пучок, закатала рукава и накинула цепочку хроноворота на шею.

Сириус прав: она справится! Осталось только как-то сдвинуть тяжеленный сундук, подпирающий дверь чердака. Эммелина примерялась к нему так и эдак, гадая, с какой стороны его толкнуть. В итоге она налегла на стену, вытянула ноги, насколько позволяло расстояние, и упёрлась в боковую часть сундука ступнями. Эммелина постаралась выпрямить колени. Махина перед дверью немного сдвинулась. Полы, основательно подточенные термитами, заскрипели, а через щели между досками взлетела древесная труха. Вэнс поднажала, облокотившись на стену лопатками. Позвонки горели. Голени напряглись.

— Давай же! — воскликнула Эммелина, и с последним рывком ей удалось расчистить путь — сундук отъехал в сторону. Она взяла факел, и тот вспыхнул ярким оранжевым огнём. Эммелина открыла дверь и тут же выставила в проём факел.

Чисто. Первый же шаг…