Время нас подождёт

И давай дальше наклоняться и покручиваться — влево, вправо, как на зарядке. Внезапно он замер на полобороте. Медленно повернулся к стене, снял фонарь и стал передвигать лучом, что-то отыскивая.

— Колька, ты чего?! — я вскочил и подошёл к нему поближе.

— Сейчас, смотри… — не оборачиваясь ответил он и наконец остановил фонарь. — Погляди!

На серых камнях, слева от угла, чуть выше Колькиной головы темнел крест. Такой, какой обычно стоит на храме, только не золотой, а словно выжженный свечкой или нарисованный углём. Небольшой, ровный, нарисованный чьей-то твердой рукой. Почти незаметный.

— Зачем он здесь? — прошептал я.

— Не знаю… Может, тут монахи жили? — задумчиво ответил Коля. — Я читал про таких… Ну-ка, посвети!

Он подошёл к тому месту, где он был нарисован, дотянулся до него рукой.

— Может, не надо трогать? — я засомневался.

— Почему? — Коля провел рукой по камню, потом ещё раз. — Странно. Здесь плитка не такая гладкая, как другие.

Я подошёл поближе и стал светить вверх, на крест. Черные стены в свете фонаря казались почти белыми. Между камнями рядом с крестом темнела тонкая щель. Коля провёл по ней пальцем, потом осторожно постучал по стене. Потом снова постучал — погромче, и я различил звонкие щелчки в том месте, где был рисунок.

— Ну-ка, Миш, дай линейку! У меня в пенале металлическая, лучше её…

Я достал линейку, протянул Кольке, снова стал светить. Он сунул в эту щель краешек линейки, потом просунул её поглубже, надавил, как на рычаг, и — плитка чуть приоткрылась…

— Чуть повыше бы залезть, неудобно. — Коля встряхнул руками. — Миш, давай ты, у меня руки затекли!

— Ладно, только ты свети, или фонарь дай!

Коля дал мне фонарь, линейку и, опустившись на корточки, спиной прислонился к стене. Я взобрался ему на плечи.

— Держи крепко! — и почувствовал, как он ухватил меня за щиколотки. Сунул линейку в щель и стал поддевать приоткрывшуюся плитку. Сперва я было подумал, что это глупая затея. Но почти сразу же посыпались крошки бетона, и плитка, нехотя, со скрипом, стала отходить от стены, обнажая тёмную дыру. Линейка совсем погнулась к тому времени, как стало можно просунуть туда руку. Я взялся за плитку и так потянул, что чуть было не упал с Колькиных плеч, зато вытащил её всю целиком.

— Ну что там? — живо спросил Коля.

— Порядок. — Я бросил линейку — она зазвенела на полу, — а плитку протянул Коле. — Держи пока, или положи её.

Потом снял фонарик и посветил в тёмную глубину дыры.

Глава 37.

Что было в тайнике.

Внутри тайника я увидел металлический бок ящика. Поёжился.

— Коль… Там какой-то ящик.

— Доставай!

— А вдруг там что-нибудь…

— Что?!

— Не знаю!

— Так мы посмотрим!

— Колька, вдруг там бомба?

— Да ну, Мих, какая бомба!

— Или скелет?..

— Мих, если боишься, давай я гляну, — ответил он после недолгой паузы.

— Да ладно, я вытащу…

Я надел фонарик, аккуратно сунул руки внутрь, нащупал холодный металл, и потянул к себе. Коробка была тяжелая, поэтому доставать её было непросто — запястья цеплялись за шершавые камни, она еле вытаскивалась. Наконец я выдвинул её наполовину и слез с Колькиных плеч.

— Давай вместе доставать. А то она тяжелая, я не удержу.

Друг молча поднялся, и мы осторожно вытащили наружу металлический сундучок. Опустили его на пол и стали рассматривать.

Высотой он был в две взрослых ладони, шириной — с альбомный лист, в длину — с полметра. Крышка у него была полукруглая, на потускневшей жести ещё можно было различить картинку: снегурочка и дед Мороз ехали на больших санях среди белого снега. Перед ними — три белых коня, один встал на дыбы, другой чуть повернул голову, оглядываясь назад. Елочки по краям картинки почти стерлись, на них белели остатки снега, новогодние шарики. Края картинки украшали коричневые завитушки — наверное, когда-то они были другого цвета. На одном из уголков была ржавчина. Ручка у сундука была оторвана, на её месте выступали медные гвоздики с обломками железа. Сбоку сундучка были приделаны скобы для замка, они были скреплены толстой проволокой. Если очень постараться, то, наверное, можно её размотать. Ящик пах ржавчиной и был очень холодным.

Коля встал на цыпочки и пошарил рукой в дыре.

— Ну-ка, Миш, дай я теперь залезу, посмотрю.

Он встал на мои плечи, пошуршал ладонями и вздохнул:

— Нет, больше ничего. Давай смотреть…

Мы сели на корточки перед нашей находкой. Я взялся за фонарь, Коля принялся разгибать проволоку.

— Не даётся… Тугая… — Он поморщился и надавил посильнее, — о, пошла…

Я старался светить ему на скобы, он кряхтел, раскручивая свёрнутые стальные концы. Получалось это долго, Коля несколько раз останавливался и садился поудобнее, тер пальцы… Наконец последний виток был отогнут, проволока со звоном полетела на пол, и Коля взялся за крышку…

— Ну, с Богом! — прошептал он.

Крышка тоже поддалась не сразу — долго, наверное, пришлось лежать этому сундуку. Коля пошевелил её, поддел скобы линейкой, и аккуратно приподнял её за потемневшие края.